Митин Василий Иванович - Тропинка В Жизнь
Митин Василий Иванович
ТРОПИНКА В ЖИЗНЬ
ПОВЕСТЬ
В книге собраны повести и рассказы рязанского прозаика Вас. Митина,
написанные на автобиографическом материале, рассказывающие о жизни
крестьянства в первые годы Советской власти о нелегкой работе чекистов в
период становления Советского Социалистического государства и в годы
Великой Отечественной войны.
ЯГОДА ЗЕМЛЯНИКА
Мы с Николкой возимся на меже в поле у самой деревни. Бережно срываем
чашечки-листочки со слезинками росы и осторожно, чтобы не пролить,
скатываем водичку в раскрытые желтые клювики птенцов.
Жаворониха проносится над самыми нашими головами и садится на межу в
двух шагах от нас: думает, мы будем ловить ее, а птенчиков оставим в покое.
Птенчиков мы напоили и побежали от гнездышка прочь. Жаворониха села к
гнезду и по виду успокоилась.
На меже в цветущем разнотравье растет ягода земляника, духовитая,
сладкая. Собрать бы ее в бурачок, потом снести в город и продать. Но
бурачков у'нас нет, и ягоды летят прямо в рот. Мы с Николкой знаем, что
объедаем своих: ведь в городе за одну чашку ягод барыни дают по две, а то
и по три копейки. Съели мы никак не меньше, чем по две чашки. Значит, на
восемь копеек, а в лавке за эти деньги дали бы полфунта сахару. Если
набрать восемь чашек-аршин ситцу, на рубаху надо три аршина. А что? За
неделю на новую рубаху можно заработать запросто. Что-что, а копейки
считать мы с Николкой научились еще до школы.
Договорились взяться за промысел сегодня же. Вот сбегаем домой за
бурачками - и по ягоды.
Дома что-то неладно. На пороге раскрытого амбара сидит дядя Ефим, и
ругается с моим отцом.
- О чем они? - тихонько спрашиваю маму. Она стоит в сенях и утирает
слезы.
- Ефимко.делиться задумал. Как жить-то будем?
Дядя Ефим неженатый, намного моложе моего отца, а у нас полная изба
едоков: я и три сестренки мал мала меньше. Старше меня только Наташка, а
ей девять годов. По тогдашнему закону все делят пополам между братьями,
дети и жена не в счет. Были у нас старая кобыла, корова и телка, две овцы,
изба ветхая да срубы для новой избы. Все поделили: нам досталась кобыла,
дяде корова, нам телка, ему две овцы, нам старая изба, ему срубы, нам
хлев, ему амбар. Землю тоже пополам поделили.
Мама голосила на всю деревню, а деревня-то наша всего-навсего
четырнадцать дворов.
- Чем я теперь свою ораву .кормить буду без коровы?
- А без лошади мы сдохнем с голоду! - кричал отец и страшно ругался.
Младшие сестренки держались за мамин подол и тоже ревели, не понимая
смысла происходящего.
У избы собрались соседки и жалостливо, утирая слезы фартуками,
приговаривали: "Горе горькое, горе горькое..."
Ефим в амбаре прибирал доставшиеся ему горшки, ложки, корзины, чашки.
Мы с Николкой, прихватив бурачки, убежали на лесные полянки, где росла
земляника. До вечера набрали не меньше чем по пяти чашек.
- Мама, - закричал я, вбегая в избу, - смотри, сколько набрал! Давай
снесу в город, а на деньги молока купим, чтобы эти не ревели.
Сестренки притихшие. У мамы глаза красные, опухшие. И она улыбнулась:
- Вот какой кормилец растет у нас!
УЧИЛИЩЕ
Осенью мы оба с Николкой пошли в училище босиком. Это только две
версты. К зиме Кольке сапожки посулила тётка Татьяна, что замужем за
приказчиком у купца Серкова. А мой отец сказал, что через какихнибудь
две-три недели он сам сошьет сапоги из телячьей кожи.
Отец у меня малого роста, чернобородый и ходит, словно подкрадывается.
И откуда у него такая походка? В деревне ему дали обидную кличку-проз
