Михеев Михаил - Год Тысяча Шестьсот
Михаил МИХЕЕВ
ГОД ТЫСЯЧА ШЕСТЬСОТ...
- Вы, конечно, слыхали о переселении душ?..
Марк Твен "Янки при дворе короля Артура"
У БЕРЕГА КУБЫ
В этом году Международная студенческая универсиада
проходила на Кубе. Финальные встречи предполагалось
провести в Гаване, а отборочные - в приморских городах
Матансас, Мансанильо и Сантьяго-де-Куба.
В Сантьяго-де-Куба прибыли боксеры и фехтовальщики на
рапирах. Поединки шли два дня, закончились поздно вечером.
Утром следующего дня спортсмены должны были вылететь в
Гавану.
1
Фехтовальщица, мастер спорта - студентка иркутского института - Ника
Федорова и москвич, выпускник исторического факультета МГУ - боксер в
среднем весе и тоже мастер спорта - Клим Соболев познакомились уже здесь,
на Кубе.
Они не проиграли ни одной встречи и вышли в финал.
После напряженных поединков спортсменам - и победителям, и
побежденным - требовалась разрядка. Многие, как радостные, так и
опечаленные, отправились на вечернюю прогулку по улицам субтропического
города. Оставшиеся устроились в уютных шезлонгах на открытой морскому
бризу веранде загородной гостиницы, которую целиком отвели для
спортсменов, тренеров и журналистов.
Администратор гостиницы - сам в прошлом боксер - любезно предложил
Климу Соболеву свою моторную лодку. Ника не возражала против прогулки по
спокойному темному морю. Клим сел на корму, к подвесному мотору. Они
сделали хороший круг - до торгового порта и обратно.
Когда на берегу показались огоньки гостиницы, Клим выключил мотор.
Лодка мягко села в воду и тихо заскользила по темной воде, слегка
покачиваясь на пологих волнах мертвой зыби, которая шла откуда-то с
просторов Карибского моря.
Вдали над портом расплывалось белое зарево электрических фонарей, но
здесь берег был слабо освещен редкими люминесцентными светильниками, да у
подъезда гостиницы подрагивал розовый неоновый свет. На проходившей за
гостиницей автостраде стремительно возникали и исчезали вдали узкие
ослепительные лучи.
Возле дощатого причала две крохотные парусные яхты чертили темное
небо тонкими, как карандаши, верхушками оголенных мачт. В полукилометре от
берега стояла на якоре большая моторная яхта с ярко освещенным большим
иллюминатором в каютной надстройке.
Вдали над морем медленно бродили хлопья ночного тумана: они то
расплывались, то сливались вместе, затягивая горизонт плотной
мутно-белесой полосой.
- Пойдем к берегу? - спросил Клим.
- Подожди. Побудем немного на воде. Здесь хоть прохладно, а в
гостинице жарко и душно, ни спать, ни читать не хочется.
Ника сбросила босоножки и забралась с ногами на обтянутое пластиком
сиденье. Клим опустил руку за борт и приложил мокрую ладонь к левой скуле.
- Болит?
- Проходит.
- Здорово Баркет тебя ударил. Я вроде внимательно смотрела, а не
заметила как. Вижу, ты уже на канате висишь, а судья рукой машет: "уан,
ту, фри..."
- Хорошо ударил. Поймал на финт и ударил правым крюком. Чуть бы
пониже попал, пожалуй, было бы все... До гонга я кое-как дотянул, ну а в
перерыве очухался, отошел.
- А во втором раунде смотрю, ты стоишь, а Баркет лежит, и судья ему
секунды считает.
- Поторопился Баркет. Первый раунд выиграл - видел же он, как я на
канате висел, - хотел побыстрее победу закрепить, пока я в себя не пришел.
Заторопился... и пропустил. А мог, пожалуй, по очкам выиграть, хорошо шел.
- Ты на него не рассердился?
- Вот еще, за что же? Бокс - есть бокс. Подобрался только немного.
- Это и я заметил. Когда она в счете повела: два - ноль, три - нол
