Михеев Михаил - Машка
Михаил Петрович Михеев
Машка
Я читал студентам лекцию по проблемам конструирования думающих машин и
неожиданно потерял сознание.
Врачам скорой помощи я доставил немало хлопот. Сознание вернулось только
на следующий день - зыбкое сумеречное ощущение внешнего мира. Прошло
порядочно времени, прежде чем я начал нормально соображать и вспомнил, что
со мной произошло.
- Инсульт,- сказал профессор,- инсульт, молодой человек. Кровоизлияние в
мозг. Будем считать, что вам здорово повезло. Могло окончиться гораздо
хуже. Не пугаю, предупреждаю на будущее... Конечно, есть явления раннего
склероза, но главная причина - перенапряжение нервной системы. Неаккуратно
думаете. Да, да, молодой человек, неаккуратно! Перегружаетесь...
Перегружать можно руки, ноги, словом - мышечную систему. А нервную - нужно
упрашивать. Да, да! Вежливо упрашивать и прислушиваться, когда она
отвечает: нет! А мы не слушаем... Голова, небось побаливала по утрам?
Профессору было, вероятно, за шестьдесят; но и мне было уже за тридцать,
молодым человеком я себя никак не считал, и слова профессора показались
мне обидными.
- Не помню, сказал я и отвернулся к стене.
Согласен, мое поведение можно назвать хамским, что там ни говори, а
врачебное искусство профессора спасло мне жизнь. Но всем известно, что
благодарность - крайне нестойкое качество человеческой натуры...
разумеется, я говорю это не для оправдания.
Профессор был прав: уставал я в институте порядочно. Лекции стоили мне
значительно большего труда, чем я вначале предполагал. И не только потому,
что материал по основам машинной логики был нов и не было проверенной
методики его преподавания. Это бы еще ничего.
Главная трудность появилась в другом.
Единственным учебным пособием для студентов по моей дисциплине оказалась
книга Аркадия Ненашева - бывшего доцента Института Проблемной Физики. Я
говорю; бывшего, потому что он уже там не работал, а перевелся в Институт
нейрофизики. Мне рассказывали, что Ненашев вел весьма интересное
исследование биотоков мозга. Ничего удивительного в том я не находил, хотя
Ненашев был кибернетик - мозг тоже можно рассматривать как
счетно-анализирующую машину, созданную с высокой степенью совершенства.
Мы с Ненашевым вместе закончили институт. Только я по окончании поехал в
Камбоджу, на практическую работу, даже не совсем по специальности. Ненашев
остался в аспирантуре. Когда я вернулся, он уже успел написать упомянутый
учебник и защитить по нему диссертацию. Кибернетик он был способный, и
учебник у него получился весьма солидный, доводы выглядели убедительно...
если стать на позицию автора.
Декан института рекомендовал мне в лекциях придерживаться материала и
тезисов данного учебника.
Вот с этим-то я согласиться не мог.
Чтобы быть верно понятым, мне придется рассказать о Ненашеве подробнее.
Друзьями мы не были: у Ненашева, насколько я знаю, вообще не имелось
друзей, он был слишком рационален и расчетлив для этого. Волею случая я
оказался его соседом в комнате институтского общежития. Поговорить он
любил, слушать его было интересно. Вот только его принципы, вернее, полная
беспринципность в науке часто меня возмущала, и тогда мы свирепо и
запальчиво спорили,
Ненашев рассуждал примерно так:
- Не дело ученого решать моральные проблемы. Его не хватит на все. Его
дело - поиск. Он ищет новое, делает открытие. А люди потом пусть сами
разбираются: гуманно его открытие или нет. Это занятие философа или
писателя.
Я возражал:
- Мы столько натворили па плане
