Можаев Борис - Полтора Квадратных Метра
Борис Можаев
Полтора квадратных метра
Повесть-шутка в четырнадцати частях с эпилогом и сновидением
1
Павел Семенович Полубояринов, зубной техник и член домкома, проснувшись
поутру, не смог выйти из своей квартиры: под их дверью спал пьяный сосед
Чиженок. А дверь открывалась в коридор.
- Марья, Марья! - позвал Павел Семенович.
- Чего тебе? - Мария Ивановна откликнулась не сразу; по хриплому еще
спросонья голосу, по недовольному тону и встречному вопросу Павел
Семенович понял, что звать ее не надо было - обругает.
- Так я, - смиренно ответит Павел Семенович.
- Таком не отделаешься. Разбудил - отвечай!
- Чиженок опять под нашей дверью спит.
- Черт с ним. Проспится да встанет.
- Дак я, это самое... Горшок на дворе позабыл. А приспичило - мочи нет.
- Сходи в окно.
- Развиднело же! Ты что, ай не видишь!
На койке жалобно застонали пружины, потом отозвался Марьин голос:
- Ох ты господи! И в самом деле вставать пора.
Она свесила с кровати толстые, в синих бугристых венах ноги, развела в
стороны мощные, борцовские руки и так зычно зевнула, что Павел Семенович
вздрогнул.
Он стоял возле двери в одних трусах, мелко перебирая сухими жилистыми
ногами. Одна нога была у него перебита в голени, вся исполосована
застарело красными рубцами и заметно короче другой.
- Ну, чего ты камаринскую танцуешь? - сказала недовольно Мария
Ивановна. - Толкни дверь!
- Пробовал... Он головой ее припер.
Мария Ивановна подошла к двери.
- А ну-ка!
Она с ходу двинула плечом дверь - в коридоре звонко бухнуло, словно там
кто-то стукнул мутовкой в пустую деревянную чашку. Потом раздалось
рычание, которое перешло в затяжной мат. Наконец оттуда спросили:
- Кого надо?
- Прочь от двери, пьяница! - крикнула Мария Ивановна.
В ответ донеслось протяжное пение, похожее скорее на мычание
подавившейся коровы:
Мы плевать на тех хотели,
Кто нас пьяницей назвал:
На свои мы деньги пили,
Нам никто их не давал...
- Ну и дурак, - сказала Мария Ивановна.
- А вы катитесь все к эдакой матери!..
- А вот мы вызовем милицию. Тогда запоешь другим голосом.
- Плевать мне на милицию. Я лежу на своей территории.
- Дак нам выйти надо, - жалобно сказал Павел Семенович.
- Хочешь выйти - открывай дверь к себе. А ко мне не смей... Расшибу!
- Володя, она же в одну сторону открывается, дверь-то. В коридор... Ты
бы встал, - мягко упрашивал Чиженка Павел Семенович, высовывая нос в
притвор.
- Я те встану...
- Дак выйти надо.
- А мне плевать. Раньше надо было думать. - И опять заревел: - В
ос-тррра-а-ввах охотник целый день гуля-а-а-ает. Если неудача, сам себя
руга-а-а-ет...
- Ну, что теперь делать? - жалобно вопрошал Павел Семенович,
обернувшись к Марии Ивановне.
- У тебя всегда так: приспичит - что делать? Давно бы надо дверь
перенести дальше в коридор да растворять ее в квартиру... чтоб ни от кого
не зависеть. Долго ли до греха? А вдруг пожар? Что ж, мы с тобой и будем в
окна нырять?
- Куда ж деваться?
- Вот, вот... Начни еще утешать меня.
- Дак выхода нет.
- И это не выход. Ну, что ты вытащишь в окно? Ответь! Да и ноги
переломаешь. Вон оно на какой высоте... Прямо не дом, а скворечня.
Мария Ивановна растворила окно и посмотрела вниз, как будто и в самом
деле хотела выпрыгнуть. До земли было далеко. Сначала стена рубленая -
шесть венцов. И куда столько клали? Четырех венцов вполне хватило бы. А
там еще фундамент не меньше метра. Вот и ныряй туда. Оступишься - дров
наломаешь...
- Дурак был этот хозяин, чистый дурак. Провизор, одним словом.
Эдак
