Морозов Андрей - Век Рыцарей
Андрей Морозов
Век рыцарей
"Я готов был протянуть руку дружбы благородному противнику, лицом к
лицу сходившемуся со мной в честном поединке, но никогда не будет от меня
пощады трусливому врагу, наносящему удар в спину".
Отто Скорцени.*
Страшно хотелось спать.
Ханс не сомневался, что спать хочется не только ему. Весь экипаж уже
вторые сутки на ногах и было бы странным, если кто-то из его подчиненных в
эту минуту не спал. Совсем рядом убаюкивающе гудела песчаная буря и
казалось, что они летят куда-то далеко-далеко на самолете. Туда, где нет
войны, туда, где цветут цветы и растут раскидистые деревья. Там живут
самые красивые девушки и самое вкусное пиво льется рекой. Картина земного
рая постепенно обретала четкость, играя красками в воображении,
разбушевавшемся подобно хозяйничавшей за стенкой буре.
Не раз и не два возникали у Ханса странные видения, возвращавшие его к
временам мирной жизни в довоенной Германии. Это было похоже на мираж. Да,
именно так. Если мираж появляется, то он реален. То есть не он сам, а то,
копией чего он является. Это им всем объясняли сразу после того, как
отправили сюда. Так же как и способы выживания в пустыне. Он знал -
проблема в том, что оригинал миража находится слишком далеко от того
места, где появляется мираж. Пустыня же просто играет злую шутку с
человеком, заблудившимся в ней. Они вчетвером были как раз такими
заблудившимися. Хотя, впрочем, в том, что они отбились от своих, были свои
плюсы. Впервые за несколько недель непрерывных боев можно было поспать. До
этого каждую секунду мирный сон мог быть прерван канонадой артподготовки,
воем самолета или чьим-то голосом, рвавшимся на волю из радиостанции. Бой
затих, поглощенный бурей, и Ханс смог наконец погрузиться в мечты.
Странно, но чаще всего ему снились деревья и цветы. Раньше он не ценил
мягкой тени зеленых деревьев и аромата цветов, сорванных на соседской
клумбе в подарок симпатичной фройляйн. Верно говорят:
"По-настоящему что-то оценишь, когда это потеряешь". Когда круглые
сутки видишь только песок и солнце в монотонно голубом небе, так хочется
вернутся в сладкий, тающий на глазах мираж. Хотя бы можно спокойно
отдохнуть до тех пор, пока буря не кончится. Хансу вдруг пришла в голову
мысль: "А что будет, когда она кончится? Что будет с нами тогда?"
Ханс решил не думать о грустном и устроился поудобнее, чтобы поспать
еще. Хотя слово "поудобнее" вряд ли годится для танка. Даже для немецкого,
и даже для командирского.
Некоторая свобода, свойственная командирской машине, была ему в
новинку. Дело в том, что в одном из боев его машину подбили. Экипаж
лишился не только машины, но и радиста. Оберст*, командир их части, в тот
день пересел на бронетранспортер, а чтобы его танк не стоял без дела,
Хансу и поручили на нем вести часть в бой, держа радиосвязь со штабом.
Чтобы руководить разбросанными по пустыне взводами и ротами танков,
оберсту нужна была более мощная радиостанция, а Хансу, которого полковник
давно хотел повысить в звании, хватило бы и танковой. Сыграл свою роль
неполный экипаж. Однако Ханс прекрасно понимал, что поездка на
командирской машине не есть акт предрасположенности к нему начальства.
Просто теперь все, что могло двигаться отправлялось в бой. С того момента,
как они ранней весной сорок первого ступили на выжженную солнцем землю
Африки, многое изменилось. Тогда Ханс был новичком и волновался, стараясь
не ударить в грязь лицом. На всю жизнь запомнил он свой первый бой.
Неожиданный и быстрый.
