Набоков Владимир - Человек И Вещи
Владимир Набоков
Человек и вещи1
Название моего доклада: "Человек и вещи" может, пожалуй, ввести вас в
заблуждение. Вам может показаться, например, что, отдавая дань бесу
обобщенья, я разумею под словом "человек" какого-то сборного, чрезвычайно
удобного homo sapiens'a - представителя человечества. Вы можете подумать,
что для меня "вещь" какое-то определенное понятие, которым я собираюсь с
философской легкостью жонглировать. Мало того, самое это слово "вещь" может
вызвать в вашем представлении нечто домашнее, не очень ценное, нечто для
удобства или украшенья. Вспомним, кстати, того чеховского доктора из "Трех
сестер", кажется, который, не зная, как определить подарок, который ему с
гордостью показывали, повертел его в руках и пробормотал: "Хм, да...
вещь..." Впрочем, эту вещь - каминные часы, кажется, он тут же по
неловкости уронил, со звонкими последствиями.2 Но и другую интонацию можно
услышать в слове "вещь". Так, был у меня знакомый ювелир, в устах которого
высшей похвалой браслету или ривьере3 было именно слово "вещь",
произнесенное веско, крупным голосом, несколько раз сряду в такт
почтительному движенью ладони, на которой драгоценный предмет лежал.
Наконец, еще одно кипроко4 может произвести заглавье моего доклада. Ибо не
внушат ли иному уму слова "человек и вещи" образ человека в пивной, лакея,
полового - а ведь через это и слово "вещи" вылупится из своего тумана,
приняв образ тех вещей, за которые дирекция не отвечает.
Перечислив такие возможные недоразумения, я этим самым устраняю их.
Конечно, говоря "человек", я имею в виду только себя самого. Точно так же и
вещи, о которых я буду говорить, не пройдут без именных ярлыков в туманах
общего места. Ибо под словом "вещь" я разумею не только зубочистку, но и
паровоз. Все, что сделано человеческими руками, - вещь. Это единственное
общее определение, которое я себе позволю.
Вещь, сделанная кем-то вещь, сама по себе не существует. Портсигара,
забытого на пляже, пролетающая чайка не отличит от камня, от песка, от
лоскута водоросли, так как вещь в отсутствие человека возвращается тотчас в
лоно природы. Ружье, лежащее в глуши тропической чащи, уже не вещь, а
законная часть леса; сегодня уже по нему льется рыжий ручей муравьев,
завтра оно заплесневеет, может быть, зацветет. Дом - просто каменная глыба,
когда уходит человек. Уйди он на пятьсот лет, дом, как тихий, хитрый зверь,
убегающий на волю, незаметно вернется в природу, и вот и вправду - просто
куча камней. И, кстати, обратите внимание на то, с какой охотой и как ловко
самая мелкая вещь норовит улизнуть от человека и как склонна она к
самоубийству. Оброненная монета с поспешностью отчаянного беглеца описывает
по полу широкую дугу и скрывается в самый далекий угол под самым далеким
диваном. И не только нет предмета без человека, нет предмета без
определенного отношенья к нему со стороны человека. Это отношенье зыбко.
Беру для примера картину в раме, портрет женщины. Один смотрит и с холодным
восхищением ценителя разбирает краски, светотени, фон. Другой, ремесленник,
с каким-то сложным ощущеньем, в котором смешаны образы его ремесла - клей,
аршин, лепная выделка, прочность дерева, позолота, - осматривает
профессиональным взглядом раму. Третий - друг изображенной женщины -
обсуждает сходство или, на мгновенье пронзенный одним из тех мелких
воспоминаний, которые являются как бы уличными мальчишками памяти,
совершенно ясно, хоть так мимолетно, видит и слышит, как входит вот эта
женщина, кла
