Нарежный В Т - Невеста Под Замком
В.Т.НАРЕЖНЫЙ
НЕВЕСТА ПОД ЗАМКОМ
НОВЫЕ ПОВЕСТИ
I
Комната ювелира Руперта, который, разлегшись на софе, курит табак. У
окна сидит племянница его Разина и шьет в пяльцах.
Руперт. Правду сказать, племянница, хотя тебе исполнилось уже двадцать
лет, но ты все еще не довольно разумна. Как можно почтенное звание ювелира
ставить на ряду с простым званием колбасника или трубочиста? Будь тебе
известно, что более тридцати лет назад, как начал я каждый воскресный
день, бывая в кирке, приносить господу богу благодарственные молитвы, за
то, во-первых, что он сотворил меня немцем, во-вторых, что судил быть мне
ювелиром, а не кем-нибудь другим, в-третьих, что соблаговолил даровать мне
возможность рассуждать здраво о политике! Видишь ли, сколько во мне одном
высоких преимуществ, а ты неразумная...
Разина. Оставьте меня при моем неразумии, и это мне будет очень
приятно, ибо вы вместе с тем оставите смешное желание - иметь меня своею
женою. Посудите сами - мне только двадцать лет!
Руперт. Тем лучше! и мне не менее пятидесяти. Посуди ж, какая милая
пара! я тридцатью годами тебя старее, а потому в тридцать раз умнее. Что
этого лучше?
Разина. Не может быть хуже! я - по вашим же словам, - выхожу глупее вас
в тридцать раз. Что ж вам со мною делать?
Руперт. Это уж не твоя забота!
Разина. Вы очень бережливы, а я чрезмерно расточительна.
Руперт. Мой долг будет и тебя научать бережливости.
Разина. Я совсем не пойму вашего учения.
Руперт. Я немец, следственно самое терпеливое животное. Как посидишь у
меня день-другой на хлебе и на воде, так на третий с особенным вкусом
покушаешь румфордского супу.
Разина. Но если вы такой заклятый немец, то для чего не жалуете вашего
биргер-клуба?
Руперт. Терпеть не могу! там столько повес обоего пола, что совершенно
нельзя заняться политическим разговором.
Есть, правда, и там изрядные политики, как то: каретник Ульрих, столяр
Бертольд, шорник Фабиан и некоторые другие почтенные люди, но зато
превеликая пропасть бухгалтеров с контор здешних купцов и погребщиков, так
что размигнуться с ними нельзя. Они-то лютые мои злодеи! в политике сущие
невежды, и ни о чем не говорят, кроме похабства, ничего не делают, кроме
волокитств разного рода.
Сколько невест перебили у меня эти проклятые!
Разина. Позвольте спросить, дядюшка, как будет по вашей политике: если
мне запрещается кого-нибудь любить, то позволяется ли в то же время
другого не любить?
Руперт. Здравая политика отнюдь тому не противится.
Люби, кого хочешь, а повинуйся, кому должно.
Розина. Согласна! вы получили от отца моего при кончине наличными
деньгами тридцать тысяч рублей моего приданого. В этом вы не отопретесь,
ибо есть свидетели.
Возвратите мне мои деньги и женитесь, на ком угодно, а я за вас ни за
что не пойду, потому что не люблю политиков.
Руперт. Разве я просил, чтоб ты меня любила? Довольно и того, что
будешь моею же-ной и исполнять мою волю.
Любовь в женитьбе - дело постороннее.
Розина. А для меня весьма не постороннее. Чтобы вам сделать ответ
однажды навсегда, скажу, что я давно уже влюблена, и не в вас, дражайший
дядюшка!
Руперт. А мне какая до того надобность? Я сказал уже:
люби, кого хочешь, а будь послушна мне! добрый немец в таких случаях
великодушнее самого великодушного из всех народов в свете. Лишнего я не
требую! Ты не хочешь иметь меня мужем, - дельно! но я хочу иметь тебя
женою, - законы этому не противятся, и ты, по завещанию покойного моего
брата, а твоего отца, непосредственно зависишь от моего
