Наумова Марина - Дети Полнолуния
ДЕТИ ПОЛНОЛУНИЯ
Марина НАУМОВА
1
Его разбудила луна. Располневшая, нахальная, чванная, как серебряная тарелка, – и вместе с тем вечно лирическая и женственная (будто и этот напыщенный вид она приняла, стыдясь своей исконной утонченности), она заглянула в окно и остановила на лице спящего свой оценивающий взгляд.
Взгляд женщины – таким почувствовал его Эл Джоунс сквозь полусон. Женщины прекрасной и кокетливой, изменчивой и властной... Будто наяву увидел он и женское лицо с правильными чертами и чуть раскосыми глазами сфинкса.
Эл потянулся к незнакомке – но увидел лишь висящий в небе за окном сине-серебристый диск.
– Снова ты? – негромко прошептал Джоунс.
Луна преследовала его уже давно. В его фантазиях она действительно была женщиной, наделенной как всеми чертами человеческого существа, так и мистическими свойствами небесного светила.
Она сводила его с ума.
Он был влюблен.
Женщина-луна дразнила и манила к себе. Особенно это ощущалось в полнолуние. Она мучила его, жестокая, близостью и недоступностью одновременно.
Она смотрела на него свысока.
А он?
Его любовь граничила с ненавистью. При несколько другом раскладе он давно обратился бы к психиатру – но Эл и сам был психоаналитиком. Как только лунный свет угасал, прогоняемый утренними лучами, рвущее душу чувство уходило и трезвый рассудок ставил все на свои места.
Эл мог относиться к своему сумасшествию критически, мог над ним смеяться, – значит, был здоров. Незачем путать жизнь реальную с полусонными грезами...
– Зачем я тебе нужен, Луна? – спрашивал Эл, открывая окно и подставляя лицо свежему ветерку.
Луна отвечала – дрожанием воздуха, чуть уловимым изменением света – но он не мог расшифровать ее молчаливые знаки.
Вокруг небольшого коттеджа, купленного в рассрочку, росли деревья; они то и дело старались навязать свои услуги в качестве переводчиков, но явно брались за задачу им непосильную: только шелест листьев усиливался, когда Эл задавал свои вопросы.
На этот раз «свидание» с луной продолжалось недолго: ее лицо затянула рваная черная туча, и Эл сразу же вздохнул с облегчением – наваждение закончилось. Во всяком случае, так ему показалось.
Когда он вернулся в кровать, вытянулся, поудобнее раскидывая уставшие за день ноги и руки, и, уже засыпая, принялся вдыхать пересыщенный запахом роз воздух, женское лицо с неправильными глазами сфинкса появилось снова. Легкий свет исходил от молочно-белой кожи, полуприкрытые веки с длинными ресницами приподнялись, и два ярких луча упали Элу на лицо.
– Я жду тебя! – произнесла лунная незнакомка – вслед за ее словами тянулось серебряное эхо. – Теперь мы встретимся скоро...
«Скоро... Скоро...» – затухли вдалеке искрящиеся отзвуки, и Эл ощутил, что куда-то летит.
Через секунду он уже спал глубоким сном.
2
На картине была изображена одинокая чайная роза, стоящая в стакане. Совсем рядом, за окном, жарился под лучами солнца целый куст ее сестер, наполняя все пространство вокруг себя запахом настолько густым и тяжелым, что он начинал терять свою прелесть и очарование. Сейчас от него можно было задохнуться.
Роза в стакане выглядела особенно неприкаянной еще и потому, что никаких других картин в комнате не было. Помещение представляло собой скучную коробку, по бытовавшей здесь традиции выкрашенную в белый цвет. У себя дома, на севере, Эл ни за что не допустил бы подобного «безобразия» – но здесь побелка не являлась чисто больничным атрибутом и с ней пришлось смириться.
Сейчас Эл смотрел на стену и думал, сколько же раз можно повторять одну
