Незнанский Фридрих - Марш Турецкого 01 (На Исходе Последнего Часа)
СЕРИЯ "МАРШ ТУРЕЦКОГО"
НА ИСХОДЕ ПОСЛЕДНЕГО ЧАСА
(1996)
СИЛЬНЫЙ ГОЛОС
Здесь его все равно называли - "русский". Рейн поначалу злился,
доказывая, что не имеет к России никакого отношения, что сам он из Таллина,
чистокровный эстонец, но шведы, выслушав слишком горячую, на их взгляд,
речь молодого врача, вежливо улыбались и продолжали звать Рейна русским.
А Рейн уехал из страны довольно давно, но и тогда уже не было СССР,
Эстония стала наконец свободной, поэтому и обидно было.
Впрочем, в остальном обижаться было не на что. Работу он получил
довольно быстро, пришлось, правда, только пройти курсы переподготовки и
очень сложный экзамен, а потом все пошло как по маслу. Недавно открывшаяся
католическая клиника как раз набирала врачей со знанием языков Балтии -
слишком много эмигрантов из Эстонии, Латвии и Литвы переселилось в Швецию.
Языка эти люди, к сожалению, почти не знали и объяснить симптомы своей
болезни не могли. Шведы нашли самый разумный вариант. Наняли в медперсонал
таких же эмигрантов.
Кстати, сегодня Рейна Мяяхе тоже довольно остро интересовали именно
проблемы эмиграции.
Дело в том, что он ехал встречать в морской порт свою мать. Она
наконец решилась приехать к сыну в Стокгольм. Правда, это случилось не
раньше, чем умер отец Рейна, старый Вит Мяяхе. Он бы мать никогда не
отпустил да и сам бы не уехал из Эстонии ни на день.
Конечно, по уму, надо было бы Рейну поехать в Таллин за матерью, но,
во-первых, он был занят на работе - отпуск ему не давали, - а во-вторых,
как раз и решал эмиграционные дела. Мать еще не дала своего согласия
остаться с сыном, но Рейн резонно думал, что, если он таки добьется этого,
все будет уже готово, останутся только небольшие формальности. А в том, что
он сумеет уговорить мать, Рейн не сомневался. Тем более что предварительную
агитационную работу уже провела Инга, которую мать Рейна просто обожала.
Да и кто бы мог не обожать Ингу? Уж Рейн-то просто души в ней не чаял.
В этом и была основная причина, почему он не поехал за матерью сам. Он
знал - у Инги все получится куда лучше. В клинике Ингу посылали к самым
строптивым больным, она утешала родственников, успокаивала детишек.
Рейн вздохнул, вспомнив свою жену. Уже сколько лет прошло, а он все не
мог остановить собственное сердце, когда просто вспоминал ее имя.
За последние годы они не расставались так надолго. Целая неделя! И вот
она кончается, а Рейн едет в пассажирский порт. И там он встретит двух
самых дорогих людей - мать и жену!
Если бы Рейн был действительно русским, он вдавил бы педаль газа своей
серебристой "вольво" и птицей пролетел бы оставшееся до порта расстояние.
Но Рейн был законопослушным гражданином Шведского королевства, поэтому
он спокойно вел машину в среднем ряду, даже особенно не злясь на огромный
черный "бьюик", тормозивший перед каждым потенциальным пешеходом.
Рейн эту привычку - пропускать пешеходов всегда и везде, как бы ни
торопился, - приобрел не сразу. То есть приобрел-то как раз быстро, но
только вследствие весьма пренеприятного события. В Эстонии он машину не
водил, но часто ездил на такси. А здесь, влетев со всего хода в зад
большому "мерседесу", остановившемуся, как показалось Рейну, ни с того ни с
сего, был оштрафован нещадно. "Мерседес" как раз пропускал пешеходов.
"Все-таки я русский, - с улыбкой думал теперь Рейн. - И в плохом, и в
хорошем смысле. Пожалуй, шведы так не любят. Да и эстонцы тоже..."
"Бьюик" в очередной раз остановился, хотя никакого пешехода не было.
Рей
