Нестеров Михаил - Марковцев 4 (Позывной Пантера)
МИХАИЛ НЕСТЕРОВ
ПОЗЫВНОЙ ‘ПАНТЕРА’
“МАРКОВЦЕВ 4”
Все персонажи этой книги — плод авторского воображения. Всякое
сходство с действительным лицом — живущим либо умершим — чисто случайное.
Взгляды и высказанные мнения героев романа могут не совпадать с мнением автора.
Помните узников, как бы и вы с ними были в узах.
Святой Апостол Павел
Пролог
Маленькие грехи и большие неприятности капитана 1-го ранга
1
Каспийск, Дагестан, 17 мая, пятница, за месяц до основных событий
У женщины, остановившейся напротив двери, появилось естественное
желание позвонить в квартиру, а не открывать ее чужим ключом, который она
держала в хрупких пальцах. Одетая в темное — лишь косынка голубоватых тонов
скрывала черные волосы тридцатилетней Лейлы Исмаиловой, — она какое-то время не
решалась войти, однако шум внизу подъезда заставил ее шагнуть в темноту
прихожей и быстро закрыть за собой дверь.
Тихий щелчок замка будто выключил внутреннее напряжение, Лейла
прислонилась к холодной стене и долго стояла, пока дыхание не пришло в норму.
Темнота. Гробовая тишина. Хозяина, видимо, нет дома. Придется ждать
его, не зажигая свет. Хотя, если плотно запахнуть шторы, можно включить
маленькую настольную лампу, стоящую в углу комнаты на журнальном столике.
Хорошо зная расположение квартиры начальника разведки Каспийской
флотилии, Исмаилова сняла туфли и, крадучись, миновала прихожую.
Обычно Михаил поджидал ее у приоткрытой двери. На сей раз
тридцатисемилетний капитан 1-го ранга не мог сделать этого по причине смерти:
широко раскинув руки, он покоился на диване, не подавая признаков жизни уже
минут тридцать. В его груди было едва различимое отверстие с бугорком
запекшейся крови.
Диван с мертвым каперангом Михаилом Бондаревым остался слева, впереди
— стол: его женщина, ориентируясь, как летучая мышь, обошла стороной. Рука
Лейлы коснулась плотной коричневой шторы. Два, три шага вдоль окна, и одна
штора занавешена. Гостья взялась за вторую, невольно глядя в окно: не появится
ли в освещенном круге подъездного фонаря Михаил.
Вчерашнюю ночь она провела в этой квартире. Ранним утром, провожая
любовницу, Бондарев вручил ей ключ от квартиры, сказав, что, возможно,
задержится в штабе допоздна.
Лейла боялась всего: бдительных соседей, внезапно вернувшейся из
отпуска жены каперанга, случайного гостя — кого-то из друзей Михаила или его
сослуживцев.
Когда она шла к окну, глаза начали привыкать к полумраку, а когда она
запахнула шторы, очертания предметов снова потонули в темноте. Лишь зеленоватые
цифры настольных электронных часов излучали мягкий свет, позволяющий разглядеть
газету и пепельницу, стоящую на ней, и любимую красную чашку Михаила, которая
сейчас виделась с одной стороны синей, а с другой — коричневой.
И еще одни цифры, помельче, светились на экране музыкального центра
“Sony”. Они показывали 22.12 и исходили голубоватым светом, в тон косынки
гостьи которую она сняла с головы и держала в руке. В другой — рабочий
чемоданчик-”дипломат”.
Работы сегодня было не больше, чем в обычные дни, но Исмаилова
задержалась в лаборатории, решив привести в порядок залежавшиеся дела, навела
ревизию в ящиках стола, протерла пыль с полок и шкафов, просмотрела и выбросила
ненужные бумаги. С работы ушла, когда часы показывали девять вечера ровно.
Гостья снова оглянулась. Теперь глаза различили то, что еще минуту
назад терялось в темноте. И только сейчас заметила притаившегося — именно
притаившегося — на диване своего любовника.
Правда, с его габари
