Нестерова Наталья - Татьянин Дом
Наталья НЕСТЕРОВА
ТАТЬЯНИН ДОМ
Уж очень странной была первая встреча! Девять из десяти мужчин после знакомства с Татьяной сбежали бы без оглядки — а Борис в эксцентричной хозяйке элитного особняка узнал женщину своей мечты.
Но Борис женат, а Татьяна едва оправилась после ухода мужа, да и вращаются они в разных кругах. Одним словом, легче разойтись. Но тут в жизнь Татьяны вмешиваются представители криминального мира, и Борис не может остаться в стороне...
Глава 1
Борис Кротов обещал сестре, что навестит ее в субботу. Люба с мужем, художником Васей, зимовала в глухой владимирской деревушке. После лечения у нарколога Вася скрывался от дружков-алкоголиков и ждал прихода творческого вдохновения.
Вдохновение запаздывало, а деньги кончались. Люба сообщила по телефону, что у них осталось полмешка картошки, три хвостика моркови и один кочан капусты. Она не просила помощи у брата, но ее “представляешь?” говорили сами за себя. Представляешь, у нас кончаются дрова?
Представляешь, я соседке продала свою дубленку? Представляешь, я уже две недели не видела кружочка колбаски?
Как все деликатные люди, сестричка умела создавать проблемы. Всполошила маму. В разговоре с ней загробным голосом твердила: “У нас все замечательно. Мы хорошо питаемся. Мы, наверное, станем вегетарианцами”.
Василий — вегетарианец! Да он скорее с желудком расстанется, чем от мяса откажется. Мама решила, что дочь и зять на пороге голодной смерти.
Борису пришлось расстаться с мечтами о беззаботном отдыхе: выспаться, поваляться на диване с детективом, погулять с дочерью в Измайлове, посмотреть за ужином фильм из видеопроката. Вместо этого — рынок, магазины, зимняя дорога. Крупные хлопья снега падают, словно дырявую перину кто-то наверху трясет.
Он ехал по Ярославскому шоссе и мысленно отчитывал сестру: “Ты могла позвонить неделю назад, когда стояла хорошая погода? Ты могла наведаться в Москву, взять у меня деньги, закупить продукты, и я бы отвез тебя в деревню? Нет! Тебе нужно заставить брата таскаться по рынкам и потом ехать неизвестно куда в сплошном снегопаде!”
Вряд ли он бросит ей эти упреки в лицо. Люба расстроится до слез и в следующий раз позовет на помощь только стоя одной ногой в могиле. Однажды подобное уже было.
Почти двадцать лет назад, когда он после армии поступал в университет. Сколько ей было — десять, двенадцать? Последний экзамен, напряжение страшное, мама поехала с ним, ждала в толпе очумевших родителей.
Вернулись домой, а Любаша белее мела, и глаза закатываются. Оказалось, что у нее уже сутки приступ аппендицита, а она терпела, боялась братику помешать. В больнице еле откачали, три часа операция длилась, на тощем животе шрам остался как от харакири.
Любаша не помнила отца. Он умер, когда ей было пять лет, а брату пятнадцать. С тех пор и до женитьбы она держала Бориса на коротком поводке: он нянчил ее в младенчестве, приводил из детского сада, отводил в школу, колошматил ее дружков-подростков, вытирал ей сопли-слюни в юности, писал курсовые работы в институте и играл роль сдаваемого в аренду старшего брата для ее подружек, лишенных собственных родственников мужского пола. Из армии писал сестричке длинные нудные письма про смысл жизни, а в конце просил внимательно переходить улицу.
Его педагогические усилия не пропали даром. Под машину Любаша не попала и выросла симпатичным человечком: с легкой придурью, но без подлости, с непомерными восторгами и отчаяниями, но без актерства. Он не променял бы ее на десяток других, самых совершенных родственничков. И хорош
