Никитин Владимир - Татьяна
НИКИТИН ВЛАДИМИР
ТАТЬЯНА
Посвящается Татьяне
Все лица, выведенные в этой книге, являются целиком вымышленными. Совпадениям имен и отдельных фактов их жизни с именами и обстоятельствами жизни реально существующих мужчин и женщин, которые в разное время были знакомы с автором, не следует придавать какого бы то ни было значения.
С мужем Татьяны мы до сих пор изредка встречаемся. Ни ему ни мне эти встречи не приносят удовольствия, но мы, что называется, держим марку: вежливо здороваемся и по паре минут болтаем о каких-нибудь пустяках, прежде чем кто-то из нас выдумает предлог для того, чтобы исчезнуть в бесконечных коридорах нашей шарашки, ставших еще более непонятными в последние два года.
Я не имею никаких дел с его то ли отделом, то ли департаментом, черт сломит голову в нынешних названиях, и до меня почти не доходят слухи или какая иная информация о нем. Правда в последнее время я стал часто встречать его в компании высокой шатенки с полными губами и какое-то чутье подсказывает мне, что это не просто совпадения, и что Татьяна, которую я тоже иногда вижу, но только издали, сидящей на правом сиденье его "девятки", заимела соперницу. Это не дает мне облегчения, воспоминания начинают мучить меня снова, хотя что от меня зависит?
Но мало того, меня иногда начинает мучить куда как более безжалостный палач - надежда. И это самое страшное. Ибо очень легко жить, когда ты не надеешься ни на что. И очень страшно жить, когда появляется надежда.
Ибо тогда тебе уже не все равно, возникает страх, что то, что тебе необходимо как хлеб, как воздух, просочится в конце концов между пальцев, растает как дым, не наступит никогда. А я очень не люблю страха. Терпеть не могу.
На войне меня считали очень смелым, но это было, наверное, не совсем правдой. Просто я всегда шел навстречу тому, чего боялся, чтобы уничтожить источник своего страха. Страх переплавлялся в ненависть и ярость.
Но такое возможно только на войне. Вне ее страх приходится терпеть - и нет ничего хуже. Ибо в глубине души ты всегда знаешь, что наступит момент, когда ты снова поймешь, что от тебя в этом мире не зависит ровным счетом ничего, и ты так и покинешь его, не получив то, что считал своим по естественному праву.
Что жизнь опять сломает все, и ты остаешься с пустыми руками, только легкий блеск влаги на пальцах, между которыми ушла безвозвратно вода, а ты будешь обречен умирать от жажды посреди пустыни. И пока не умрет надежда, ты все еще думаешь, что может быть, этого не будет.
И в то же время знаешь, что будет, и будет наверняка. И когда в начале дня, прорвавшись через все пробки, я ползу на второй передаче вдоль длинного ряда машин, ища место для парковки, мое сердце бьется о ребра в надежде и в страхе, вдруг я столкнусь глазами с ней, когда она будет закрывать за собой дверцу серой "девятки", и что тогда я прочту в ее глазах?
Страх? Ненависть? Желание? Тоску? Надежду? Когда-нибудь это случится. И я и хочу этого, и боюсь. И надеюсь. И нет пытки страшнее надежды.
1.
Началось все вполне невинно. Во время обычного летнего вояжа на юг я оказался в городе Симферополе один, вынужденный отправить жену, ныне уже бывшую, домой из-за болезни ее мамы.
Теща всегда выбирала время для своих болезней с удивительной точностью, как раз тогда, когда это всерьез что-нибудь рушило в наших семейных планах. Однажды мне это просто надоело и я отказался от готовившегося пару лет обмена квартиры на съезд. Рука не поднялась подписать собственный смертный приговор, ибо в одной квартире с тещей я прожил
