Ниязов Рустам - Решение Смольникова
РУСТАМ НИЯЗОВ
РЕШЕНИЕ СМОЛЬНИКОВА
Аннотация
Автор продолжает серию остросюжетных рассказов о реалиях большого центральноазиатского города, где каждый шаг героев, каждая брошенная реплика неминуемо втягивают их в воронку скоротечной ужасной развязки. Язык героев естественен и подан именно в том формате, в каком он звучит в быту: простые емкие фразы, замешанные на остротах и безадресной брани.
В этих диалогах — переплетение меркантильных мыслей о сиюминутных удовольствиях с почти невесомыми чаяниями об иной, упущенной ими жизни. Вокруг героев нет никакой мистики и потусторонних миров — все страшное и фатальное живет рядом и дышит с ними одним воздухом.
Предупреждение: все имена людей, названия учреждений и события являются вымыслом, любые совпадения с реальностью случайны. В произведении присутствует нецензурная лексика.
35 часов до инфицирования
Человек по фамилии Смольников прекрасно знал, что едет сейчас в самое пекло, на улицу Пастера, переименованную в Макатаева. Трамвайная трель и тоскливо медленный поток ползущих на закат автомобилей — вот, что ждало его здесь, как впрочем, и добрую сотню других водителей, тщетно пытающихся пробиться в город со стороны южных рынков.
Поняв, что окончательно завяз в пробке, Смольников решил выбираться с Пастера. Он доехал, а точнее — дополз до первого попавшегося поворота и свернул в какой то глухой дворик. Резко остановился прямо посреди тротуара и крепко задумался.
«А что я теряю, если соглашусь на его предложение?!» — спросил он самого себя, глядя на детей, игравших во дворе в некое подобие «выбивалки». Так, по крайней мере, эта игра называлась в его пору.
Правила были просты до гениальности: двое по очереди кидают мяч в толпу, выбивая игроков. Если игрок перехватил брошенный в него мяч, то получает право вернуть в игру любого «выбитого». Игра шла до последнего «выбитого», но как водится, длилась до бесконечности, пока родители не заводили детей по домам.
— Уберите машину отсюда! — возмутился какой то старик на лавочке. Даже взмахнул свой клюкой для пущей убедительности, но Саша лишь рассеянно глянул на него и отвернулся. «Что я теряю, если соглашусь?!» — пробормотал он вслух.
Через пять минут Смольников хлопнул дверцей и решительно направился к проезжей части. Он вернулся на Пастера, пошел скорым шагом, но потом не выдержал и побежал, едва огибая прохожих. Когда он вернулся в кафе, Омаров все еще был там. «Слава тебе, Господи!» — вздохнул он с облегчением.
— Я знал, что ты вернешься! — встретил его Омаров, улыбаясь.
— Да ничего ты не знал! Подвинься! — и сел на свое прежнее место.
— Чай, кофе?
— Да напился я твоего чая и твоего кофе!
— Ты только не заводись, Санек, — Омаров вытряхнул из пачки белую тонкую сигаретку «Parliament» и протянул в его сторону.
— Неохота, спасибо!
— Как знаешь, — Омаров запалил сигаретку и сделал несколько глубоких затяжек.
— Интересный ты человек, Жантик! — заговорил Смольников с жаром, все еще тяжело дыша после бега. — Толком ничего мне не объяснил — а вдруг там «гера» или взрывчатка?! Я на это не подпишусь, ты меня знаешь!
— Саня, я не бандит, и ты не бандит. Мы оба — обычные люди, которым выпал шанс поднять нормальную сумму. Никто тебе не откроет все карты, пока ты не скажешь, что подписываешься!
— Ну, хорошо хорошо, — Саша разом сник, сдаваясь. — Я подписываюсь.
— Вот это по взрослому!
Жантик вытащил из кармана тысячу тенге одной купюрой и положил под пепельницу.
— Пойдем.
Они вышли из кафе и направились к его машине.
— Есть один дядька, ака
