Одоевский Владимир - Сильфида
В. Ф. Одоевский
СИЛЬФИДА
(из записок благоразумного человека)
Посв. Анас. Серг. П-вой
Поэта мы увенчаем цветами и выведем его вон из города.
/Платон/
Три столба у царства: поэт, меч и закон.
/Предания северных бардов/
Поэты будут употребляться лишь в назначенные дни
для сочинения гимнов общественным постановлениям.
/Одна из промышленных компаний XVIII-го века.
!?!?, XIX-й век/
ПИСЬМО I
Наконец я в деревне покойного дядюшки. Пишу к тебе,
сидя в огромных дедовских креслах, у окошка; правда, перед
глазами у меня вид не очень великолепный: огород, две-три
яблони, четвероугольный пруд, голое поле - и только; видно,
дядюшка был не большой хозяин; любопытно знать, что же он
делал, проживая здесь в продолжение пятнадцати лет
безвыездно. Неужели он, как один из моих соседей, встанет
поутру рано, часов в пять, напьется чаю и сядет
раскладывать гранпасьянс вплоть до обеда; отобедает, ляжет
отдохнуть и опять за гранпасьянс вплоть до ночи; так
проходят 365 дней. Но понимаю. Спрашивал я у людей, чем
занимался дядюшка? Они мне отвечали:
Да так-с . Мне этот ответ чрезвычайно нравится. Такая
жизнь имеет что-то поэтическое, и я надеюсь вскоре после
довать примеру дядюшки; право; умный был человек покойник!
В самом деле, я здесь по крайней море хладнокровнее,
нежели в городе, и доктора очень умно сделали, отправив
меня сюда; они, вероятно, сделали это для того, чтоб сбыть
меня с рук; но, кажется, я их обману: сплин мой, подивись,
почти прошел; напрасно думают, что рассеянная жизнь может
лечить больных в моем роде; неправда: светская жизнь бесит,
книги также бесят, а здесь, вообрази себе мое счастие, - я
почти никого не вижу, и со мной нет ни одной книги! этого
счастия описать нельзя - надобно испытать его. Когда книга
лежит на столе, то невольно протягиваешь к ней руку,
раскрываешь, читаешь; начало тебя заманивает, обещает
золотые горы, - подвигаешься дальше, и видишь одни мыльные
пузыри, ощущаешь то ужасное чувство, которое испытали все
ученые от начала веков до нынешнего года включительно:
искать и не находить! Это чувство мучило меня с тех пор,
как я начал себя помнить, и я ему приписываю те минуты
сплина, которые докторам угодно приписывать желчи.
Однако ж не думай, чтоб я жил совершенно отшельником: по
древнему обычаю, я, как новый помещик, сделал визиты всем
моим соседям, которых, к счастию, немного; говорил с вами
об охоте, которой терпеть не могу, о земледелии, которого
не понимаю, и об их родных, о которых сроду но слыхивал. Но
все эти господа так радушны, так гостеприимны, так
чистосердечны, что я их от души полюбил; ты па можешь себе
представить, как меня прельщает их полное равнодушное
невежество обо всем, что происходит вне их уезда; с каким
наслаждением я слушаю их невероятны суждения о единственном
нумере Московских ведомостей , получаемом на целый уезд; в
атом нумере, для предосторожности обвернутом в обойную
бумагу, читается по очереди все, от привода лошадей в
столицу до ученых известий включительно; первые,
разумеется, читаются с любопытством, а последние для смеха,
- который я разделяю с ними от чистого сердца, хотя по
другой причине; за то пользуюсь всеобщим уважением. Прежде
они меня боялись и думали, что я, как приезжий из столицы,
буду им читать лекции о химии пли плодопеременном
хозяйстве; по когда я им высказал, что, по моему мнению,
лучше ничего не знать, нежели знать столько, сколько знают
наши ученые, что ничто столько не противно счастию
человека, как много зн
