Окуджава Булат - Бедный Авросимов
БУЛАТ ОКУДЖАВА
БЕДНЫЙ АВРОСИМОВ
Часть 1
1
Иван Евдокимович Авросимов, молодой рослый розовощекий человек с синими
глазами, широко посаженными, отчего выражение его лица было всегда удивленным
и даже восторженным, не успел пронумеровать и половины объемистой тетради, как
затылком ощутил, что в комнате появились люди.
Они вошли неслышно, чем немало смутили нашего героя и даже повергли его в
трепет.
И действительно, шутка ли сказать, но как бы вы, милостивый государь, не
вздрогнули и не сжались бы, когда в комнату, где вы приспособились быть один
со своим занятием, вдруг пожаловали бы столь знатные особы, рядом с которыми
вы ничто?
И не то чтобы один из них заглянул в дверь мимоходом, случайно (и то
страху не оберешься), а просто весь Высочайше учрежденный Комитет при всех
орденах и регалиях изволил пожаловать к длинному своему столу, словно на
торжественное пиршество.
У Авросимова, как он ни перепугался, все же мелькнул этот не совсем, может
быть, удачный образ относительно пиршественного стола, ибо со времени
известного и ужасного предприятия на Сенатской площади прошло около месяца и
первоначальный ужас начал зарастать корочкой.
Иван Авросимов, будучи провинциалом, никогда не предполагал, что фортуна
так смилостивится над ним и уже в молодые лета вознесет его в место, которое
раньше и сниться-то ему не могло и где будет решаться судьба предприятия,
наделавшего в государстве столько шуму.
И хотя наш герой сидел от главного стола на почтительном расстоянии, за
своим маленьким столиком, в углу, и не должен был слова молвить, он, однако,
нисколько не чувствовал себя обойденным. И вот уж действительно не было ни
гроша, да вдруг алтын, ибо, не приди его дядя, отставной штабс-капитан Артамон
Михайлович Авросимов, в то знаменательное утро на площадь просто так,
полюбопытствовать, как солдаты выстраиваются вкруг Петрова монумента, и не
увидь он молодого императора Николая Павловича, который на всякий народ, на
кучеров да на мастеровых, топал ногами в ботфортах и кричал: "Вот я вас!.." -
и не бросься Артамон Михайлович с обнаженной шпагой на эту толпу с яростью,
помутившей его взор, что царю не подчинились, и не осади толпа, не было бы у
нашего героя нынешнего взлета.
Однако все произошло именно так, и его величество изволил обратить
внимание на Артамона Михайловича и на его верноподданное старание и на ярость
и даже сказал при этом: "Молодец, я тебя не забуду..."
И ведь не забыл, ибо к Артамону Михайловичу, примкнувшему к царской
когорте, несмотря на его преклонные годы, уже через какой-нибудь час подскочил
адъютант генерала или полковник какой-то, а может быть, и не тот и не другой,
а сам генерал и повлек старого Авросимова за собой, и граф Чернышев или
Милорадович, со щекою в крови, протянул ему руку в белой перчатке...
Что там в этой перчатке было, дядя не рассказывал, но стоило Артамону
Михайловичу потом заикнуться о своем племяннике, как тотчас племянник этим
графом был вознесен и усажен на стул - писать быстро и разборчиво все, что
говорится в Комитете, где эти гордые и недосягаемые государственные деятели
спрашивают у бунтовщиков по всей строгости, как, мол, они даже в мыслях могли
иметь такое, а не то что на площадь выходить с оружием.
Вот уже почти неделю Иван Авросимов восседал на своем стуле, вот уже почти
неделю по утрам входил он во двор Петропавловской крепости, однако привыкнуть
никак не мог и всякий раз вздрагивал, как перед ним взлетала полосатая палка
шлагбаума.
И пока он т
