Окуджава Булат - Будь Здоров, Школяр
Булат Шалвович Окуджава
БУДЬ ЗДОРОВ, ШКОЛЯР*
Повесть
* Отдельные мотивы повести использованы в кинофильме "Женя, Женечка и
"катюша"". Сценарий к фильму написан Булатом Окуджавой совместно с
кинорежиссером Владимиром Мотылем, поставившим этот фильм в 1967
году.(Примечание ред.)
Посвящаю моим сыновьям Игорю и Антону
Это не приключения.
Это о том, как я воевал.
Как меня убить хотели, но мне повезло.
Я уж и не знаю, кого мне за это благодарить.
А может быть, и некого.
Так что вы не беспокойтесь. Я жив и здоров.
Кому-нибудь от этого известия станет радостно,
а кому-нибудь, конечно, горько.
Но я жив. Ничего не поделаешь.
Всем ведь не угодить.
СЕНО-СОЛОМА
И детстве я плакал много. В отрочестве - меньше. Н юности - дважды.
Первый раз это было перед самой войной, вечером. Я сказал девочке, которую
любил, сказал с деланным равнодушием:
- Ну что ж, раз так, значит, конец...
- Ну что ж, значит, конец, - неожиданно спокойно согласилась она. И
быстро пошла прочь. И тогда я заплакал - ведь она уходила. И утирал слезы
ладонью.
Второй раз я плачу сейчас здесь, в моздокской степи. Я несу командиру
полка очень ответст-венный пакет. Черт его знает, где он, этот командир
полка! Песчаные холмы похожи один на другой. Ночь. А я второй день на
передовой. А за невыполнение задания - расстрел. А мне восемнадцать лет.
Кто это скачал о расстреле? Это Коля Гринченко сказал, когда я
отправлялся. У него была красивая улыбка, когда он говорил об этом.
- Держись, а не то кокнут, и все...
Приставят меня к стенке. Впрочем, какие здесь стены.
И я утираю слезы. "Ваш сын оказался трусом и..." Так будет начинаться
извещение... Ну почему это именно меня послали с пакетом? Вот Коля
Гринченко - такой сильный, ловкий парень. Он бы уже давно добрался. Сидел
бы сейчас в теплой землянке штаба полка. Пил бы чай из кружки. Подмигивал
бы связисткам и улыбался красивым ртом.
А вдруг сейчас ухнет мина? Отыщут меня утром. Командир полка скажет
командиру батареи:
- Что же это вы, лейтенант Бураков, неопытного солдата послали? Не
дали осмотреться человеку, привыкнуть. Вот из-за вашего равнодушия погиб
хороший человек.
"Ваш сын пал смертью храбрых при выполнении ответственного
оперативного задания..." Так будет начинаться извещение...
- Эй, куда идешь?
Это мне кричат. Я вижу там окопчик, и из него мне рукой машут. Мало ли
куда я иду?
- Стой! - кричат за спиною.
Останавливаюсь. Подхожу. Кто-то с силой втягивает меня в окопчик за
рукав.
- Куда шел? - зло спрашивают.
Я объясняю.
- А ты знаешь, что там немцы? Еще бы сто метров...
Мне объясняют. Это наш передовой дозор, оказывается. Потом меня долго
ведут в землянку. Командир полка читает донесение и посматривает на меня. И
я чувствую себя тщедушным и маленьким. Я смотрю на свои не очень античные
ноги, тоненькие, в обмотках. И на здоровенные солдатские ботинки. Все это,
должно быть, очень смешно. Но никто не смеется. И красивая связистка
смотрит мимо меня. Конечно, если бы я был в сапогах, в лихой офицерской
шинели... Хоть бы дали чаю. Я бы посидел за этим столом из ящика. Я бы
сказал этой красавице о чем-нибудь таком... Конечно, у меня такой вид...
- Идите на батарею, - зло говорит командир полка, - и скажите вашему
командиру, чтобы он таких донесений больше не посылал.
Он делает ударение на слове "таких".
- Хорошо, - говорю я. И слышу тихий смех красивой связистки. Она
смотрит на меня и смеется.
- Вы давно в армии? - спрашивает полковник.
- Месяц.
- В армии нужно отвечать не
