Окуневская Татьяна - Татьянин День
Татьяна Окуневская
Татьянин день
Несколько слов об авторе:
Татьяна Окуневская - замечательная русская киноактриса, расцвет творчества
которой пришелся на 30-40-е годы. Фильмы, в которых она играла ("Пышка",
"Горячие денечки", "Александр Пархоменко") стали классикой нашего кинематографа.
Несколько слов о книге:
У нее было все, о чем только могла мечтать молодая женщина. Фильмы с ее
участием покоряли сердца миллионов кинозрителей. Толпы восхищенных
поклонников сопровождали каждый ее шаг. "Сильные мира сего" дарили ее своим
вниманием, намекая и на большее...
И вдруг в одночасье все рухнуло. Окуневская попала под жернова сталинских
репрессий: сфабрикованное обвинение в шпионаже, допросы, лагерь и после -
долгие, мучительные годы забвения. Но жизнь не сломала актрису. И вот
на страницах "романа-воспоминания" она рассказывает о своей трудной,
неоднозначной судьбе, сопрягая ее с судьбами тех, на чью долю выпало жить в
то драматическое время - и выстоять, и остаться людьми.
"В горстке праха - бесконечность"
Уильям Блейк
1
В некотором царстве, в некотором государстве жила-была девочка, маленькая,
беленькая, похожая на крутолобого бычка. И любила эта девочка выковыривать
пальчиком варенье из сладкого пирога, и гордо стояла в углу, когда наказывали
несправедливо, а когда справедливо - ревела во все горло, забывшись,
замолкала, вспомнив, ревела в три горла, а обидевшись, лезла под стол и
зловещим шепотом вещала: "Пусть я больше никогда не вылезу из-под стола", а
однажды, это было сразу после революции, был голод, имение на Волге у
родителей еще не отобрали, приехали гости, и все сидели на террасе, Танечка,
вертя носочком туфельки, обрадовала гостей: "А у нас есть варенье!.." -
услышав, что из дома ее зовет Мама, побежала... "Танечка, зачем же ты сказала
гостям, что у нас есть варенье, его ведь совсем немного, и теперь придется
поставить варенье на стол..." Танечка стрелой выбежала обратно на террасу и
громко сказала: "Нет, у нас нет варенья!" Когда ее спрашивали: "Как зовут
тебя, девочка?", ласково отвечала: "Танечка", и уж с таким веселым и хитрым
личиком, что и не найдешь такого второго, быстроногая, что ни в сказке
сказать, ни пером описать. Только не было у нее девчачьих косичек - вместо
волос был пух, тоненькие щелковинки как льняное сияние вокруг головы...
Молча стоим шпалерами по семь человек у лагерной вахты. Нас много, старух,
девочек, женщин - черная масса в черных тяжеленных бушлатах, в черных ватных
штанах, в непомерных валенках.
Рассвет еще не скоро. Прожектор выхватывает конвой, рвущихся собак. Мороз.
В фашистском государстве все это называется концентрационным лагерем, а в
нашем коммунистическом - исправительно-трудовым.
Вчерашняя пурга опять замела дорогу на лесоповал, дорогу каторжников, пять
километров вытягиваем ноги, хватаясь за сугробы, - исходящее мужество, но за
нами остается что-то похожее на дорогу, все-таки полторы тысячи ступней, а над
головой звезды... Огромные северные звезды...
Хоть бы пургу, бешеную, сатанинскую вьюгу, чтобы замело и небо, и землю, и
лагерь, и вахту, чтобы все смешалось в ад, чтобы вернуться в барак, упасть на
нары, в чем есть и как есть, и не шевелиться.
Лес валят мужчины. Их уже перевели на следующий участок. Мы, женщины, не
должны их видеть, мы должны обрубать сучья и складывать лес в штабели. Между
нами и уголовницами идет битва не на жизнь, а на смерть за место под сосной.
Выжить можно только под верхушкой, мы, интеллигенция, оказываемся под
о
