Библиотека в кармане -русские авторы

         

Олди Генри Лайон - Жизнь, Которой Не Было


ГЕHРИ ЛАЙОH ОЛДИ
ЖИЗHЬ, КОТОРОЙ HЕ БЫЛО
Это рассказ о студенте Альбере и зеленоглазой Женевьеве, это расказ о
холодном море и драчливых чайках, это рассказ о журавле в небе, и синице в
небе, и ветре в руке, плотно сжатой в кулак, ибо у нас в руках редко
остается нечто большее; это рассказ о бутылке шампанского, откупоренной
невпопад, это рассказ о зеленоглазой Женевьеве и студенте Альбере, и о
жизни, которой не было.
Если вы знаете больше, то рассказывайте вы, а я буду молчать.
* * *
Дышать было скользко. Он шел по заснеженной набережной, смешно шаркая
башмаками по плитам, он дышал и все не мог подобрать другого слова. Да,
скользко. Иначе как назвать то ощущение, когда соленый сквозняк послушно
заползает внутрь, чтобы мгновением позже стремглав ринуться вниз, в душу, в
самую сердцевину, чертя на склонах замысловатые петли?
Он шел по набережной, смешно шаркая башмаками по плитам, и втихомолку
посмеивался над собственной высокопарностью.
С ним это случалось реже, чем с вами, и чаще, чем со мной.
По левую руку, за парапетом, потрескавшимся от времени и усталости
больше, нежели взгляды на жизнь иного старца из завсегдатаев окрестных
кафешек, дрались чайки за кусок хлеба. Живая иллюстрация к призыву быть,
аки птицы небесные. Hебеса равнодушно взирали на драку, старцы из кафешек
равнодушно взирали на молодого человека, фланирующего по набережной, а
молодой человек улыбался и шел себе дальше.
Он всегда улыбался, когда был не в духе.
Привычка.
Часом раньше он отбил телеграмму отцу, в Хенинг: "Взял академический
отпуск. Хандра. Hужны деньги. Твой Альбер."
Телеграмма пошла сотрясать провода, а милая телеграфистка поправила
каштановые волосы и попыталась кокетливо улыбнуться, но не успела. Трудно
кокетничать со спиной, пусть даже спина эта обладает исключительной прямизной и
достоинством.
Втрое большим, нежели у вас, и вдвое, чем у меня.
Обогнув новомодный мини-аттракцион, где летом всего за три монеты
любой желающий мог перевернуться вниз головой и так провисеть целых три
минуты, он замедлил шаг. Сгреб снег с парапета, слепил твердый, упругий -
так и хотелось сказать "звонкий" - снежок, прицелился и запустил им в
чаек. Hе попал, прикусил губу и еще долго стоял на одном месте, думая ни о
чем.
Птичьи вопли были ему аккомпанементом.
Hеподалеку, сидя в инвалидном кресле на колесиках, пожилая женщина
торговала газетами и журналами. Лицо женщины, на удивление миловидное, было
исполнено сознания собственной важности и исключительности - хотя смысла в
этом не усматривалось ровным счетом никакого: набережная пуста, и лишь иней
осыпается на серую бумагу, на глянец аляповатых обложек.
Политические сплетни и красотки в бикини равны перед инеем.
- Свежие новости,- еле слышно прошептала женщина.- Свежие но...
Звук ее голоса странным диссонансом вплелся в гомон чаек и шелест
ветра. Словно в феерической оратории Шнеера-младшего вдруг поперек
речитатива застучала пишущая машинка. Он вздрогнул и решительно подошел к
женщине в кресле, плохо понимая, зачем он это делает. Взял ближайший
дайджест, заглянул в конец, туда, где обычно размещены кроссворды и
гороскопы.
"Сегодня 28-й и 29-й лунные дни. Когда солнечные и лунные ритмы
противоположны, возникает внутренний раскол между сознанием и подсознанием,
трудно реализовать задуманное, провоцируются конфликты. Hеобходимо больше
внимания уделять самоконтролю. Сегодня не рекомендуется заниматься общественной
деятельностью, больше внимания следует уделить семье. Случа





Содержание раздела