Олеша Юрий - Цель
Юрий Олеша
ЦЕПЬ
Студент Орлов ухаживал за моей сестрой Верой,
Он приезжал на дачу на велосипеде. Велосипед стоял над
цветником, прислоненный к борту веранды. Велосипед был рогат.
Студент снимал со щиколоток сверкающие зажимы, нечто вроде
шпор без звона, и бросал их на деревянный стол. Затем студент
снимал фуражку с небесным околышем и вытирал лоб платком. Лицо
у него было коричневое, лоб белый, голова бритая, радужная, с
шишкой. Студент не видел меня. Я видел все. Он не говорил со
мной ни слова.
Деревянный стол был морщинист, на столе стоял горшок с
цветами, студент дул в цветы, цветы отворачивались. Студент
смотрел вдаль и видел синий околыш моря.
- Блерио перелетел через Ламанш,- сказал я. Я был еще в том
возрасте, когда человек, прежде чем произнести фразу,
проглатывает слюну.
- Перелетел, - сказал студент.
И снова молчание.
Я не имею права участвовать в жизни мира. Мне даже совестно
выражаться так умно: Блерио....Ламанш... Студент вынимает из
горшка стебель, на котором две распустившиеся гвоздики и один
бутон. Бутон он откусывает. Бутон туг, блестящ, цилиндричен,
похож на пулю. Студент втягивает щеки и стреляет бутоном.
Попадает в велосипед. в спицу. Колесо звучит как арфа.
- У аэроплана колеса велосипедные? - спрашиваю я.
Велосипедные,- это я знаю отлично. Но мне кажется, что студент
глуп. Я уверен, что я гораздо более, чем он, осведомлен по
части авиации. Но мне неловко признать это, и я считаю
необходимым дать студенту возможность оказаться более сведущим.
- Велосипедные,- говорит студент.
Тут треугольник: велосипед, студент, я.
Я краснею: мне хочется все время говорить о велосипеде, я
чувствую, что это стыдно, краска заливает мне лицо. Он дубина,
студент,- я это знаю. Я вижу его насквозь.
- Гусь твой Сева, - сказал папа Вере.
Действительно, Сева гусь. Но что делать? Он владеет
велосипедом. И я кривляюсь, лицемерю, Меня лихорадит в его
присутствии.
Я хочу сказать:
- Всеволод Васильевич, разрешите мне покататься. Недалеко, по
дорожке. Потом я заверну к калитке. Там ровная поверхность.
Я проеду осторожно. Или даже не надо к калитке. Довольно
будет и по дорожке.
Так я хочу сказать. Даже брови поднимаются от стыда.
Опершись локтями на стол, я опускаю брови при помощи пальцев.
Вчера мне разрешено было покататься. Нельзя же так часто.
Попрошу завтра. Или даже послезавтра.
Я смотрю на велосипед. Каждую минуту студент может поймать
мой взгляд, Тогда я чуть-чуть, незаметно, на одну линию подниму
взгляд и буду смотреть на лозу. На ней повисла кошка. В
полной тишине висит среди листьев белая маленькая кошка,
сибирская, пушистая - о, почти пернатая! - представительница
знатного рода, ставшая босячкой.
Студент увидел кошку.
- Ах, ты дрянь! - сказал он.- Виноград ест.
Никогда не едят кошки винограда. И виноград этот дикий. Но
студент встает,- и я не заступаюсь. Напротив, я прыгаю.
Студент отдирает кошку от виноградной стены и швыряет за
перила.
Студент спускается в сал Сейчас вернется с купанья Вера. Вот
она появляется за проволочной изгородью. Ускоряет шаг, увидев
своего гуся; бежит. Вот они встретились, она складывает
розовый зонт.
Студент сказал:
- Можно!
Из кожаной сумки, прикрепленной под седлом, я достал
французский ключ, Я поворачивал винт и опускал седло. Как
прохладны фибровые ручки руля! Я веду машину по ступенькам в
сад. Она подпрыгивает, звенит. Она кивает фонарем. Я
поворачиваю ее. Вспыхивает на переднем стволе рамы зеленая
марка фирмы. Движение,- и марка исчез
