Огнева Вера - Возвращение К Себе
ОГНЕВА ВЕРА
ВОЗВРАЩЕНИЕ К СЕБЕ
.
В июльский полдень лета 1106 от Рождества Христова солнце обыденно про-ливало себя миру; косо и скупо на северные фиорды, откуда черные драккары спе-шили по торговым делам. Уже лет двести как норманны забыли имя Одина. Теперь с многовесельных лодей возносилась к небу молитва Христу.
Отвесно и прямо светило посылало свою яростную благодать тонким минаре-там и изящным, голубым куполам Востока. Ему навстречу рвался полумесяц и крик муэдзина.
Оно смаргивало дождливую слезу над полуязыческими просторами Гардарики и беспечно-мягко согревало прекрасную, изобильную, зеленую, благодатную,
скудную, склочную, страстную, умную, скупую и щедрую Европу.
Над вечной пылью Палестины тоже разливалось сияние. Но двум силам, сце-пившимся там в смертельном противостоянии, некогда было глядеть на небо. Зем-ное давно и прочно захватило души детей Креста и детей Полумесяца.
И хоть на знаменах и хоругвях полоскались вечные символы, люди, - большинство из них, - сражались только за СВОЙ кусок.
Солнце ровно отдавало ежедневную толику себя всему миру, безадресно и ми-лостиво позволяя жить.
Глава 1
Отряд из пяти рыцарей и одного приблудыша вторые сутки двигался по дороге, которую и дорогой-то можно было назвать только при большом желании. Тропа чуть шире звериной петляла как басурманская вязь, норовя завести то в топкий ов-раг, то на сыпучий холм. Узловатые корни не давали коню шагу шагнуть, а ветки, вцепившись в путника, старались скинуть на землю, на худой конец глаз выхлестать и пусть едет дальше.
Командиру, державшемуся в авангарде, иногда казалось, что они кружат на месте и уже никогда не вырвутся из цепких лап леса.
Впрочем, на относительно ровных участках он проваливался в чуткую дрему. Туда как сквозь войлок проникали звуки: всхрапывания лошадей, звон доспехов, редкие короткие слова. На очередной колдобине конь нервно вскидывался - человек выныривал из теплой глубины сна на зябкую поверхность.
Полянка объявилась внезапно. Дальше продираться сквозь чащобу не было ни сил, ни желания. Командир свернул на подвернувшуюся солнечную плешку и дал отмашку остальным - привал.
За спиной ожили, загомонили. Теперь, пока спутники спешиваются, расседлыва-ют и разъвьючивают, самое время уйти подальше от назойливого внимания и такой же назойливой заботы друзей. Как нашли его после гостевания у Святого Протасия, так и трясутся, словно он младенец.
Человек соскочил с коня, не оборачиваясь, бросил поводья - подберут - и пошел с поляны корявой походкой кавалериста.
Недалеко, только продраться сквозь кусты, обнаружилась еще одна поляна - побольше. Трава по колено. Вокруг никого.
Что требовалось отыскать.
Ну, что, - спросил вечный внутренний собеседник, - Ушел, оторвался? Самое время пасть в траву, пустить слезу и заколотить кулаками в безмолвную твердь Можно ее погрызть зубами, можно лбом постучать. Что еще делают печальные рыцари в сагах? Ах - да!
Выхо-дят на перекресток в надежде, что сыщется удалец, который убъет-победит и самого рыцаря и его печаль, соответственно. Еще в странствия пускаются, искать дракона или колдуна зло-дея. Живет себе мирный злодей-колдун, а тут - я к нему со своей тоской.
Остановился. Бежать дальше не имело смысла. Внутри начало помаленьку отпускать, туго сжатая пружина боли, уже не взорвется яростной, неконтролируемой вспышкой.
Вообще-то он давно привык к постоянной, гнетущей тоске. Так увечный привыкает к отсутствию руки или ноги... В
