Библиотека в кармане -русские авторы

         

Овчинников Всеволод - 'ветка Сакуры' Тридцать Лет Спустя (Новые Главы)


В.В.Овчинников
"Ветка сакуры" тридцать лет спустя (новые главы)
Оглавление
Автопортрет-2001
Пусть вишня расцветет вновь
Жизнь на колесах в стране, не знавшей колеса
На информационной автостраде: Японии вновь приходится догонять Запад
Выживет ли "второе сословие"
Женщина в кимоно на пороге 21-го века
Почему детей начинают учить еще в материнской утробе
"Серебряный век" третьего тысячелетия
Каково жить на спине дракона
"Великие стройки эпохи застоя"
Как родина "харакири" стала родиной "кароси"
Автопортрет-2001
Свидетель роковых минут
Блажен, кто посетил сей мир
в его минуты роковые...
Прожив до конца двадцатый век без первой его четверти, позволю себе
усомниться - так ли уж хорошо стать свидетелем и участником стольких
катаклизмов истории... При этом благодарен судьбе, что ровно полстолетия -
как раз с середины двадцатого века - мне довелось быть профессиональным
журналистом, или как принято говорить -летописцем эпохи. Но когда в 1951
году я впервые переступил порог "Правды", будучи 25-летним старшим
лейтенантом, в моей судьбе уже было немало драматических эпизодов и крутых
поворотов.
Я родился в Ленинграде 17 ноября 1926 года. Накануне войны окончил
седьмой класс. Из двадцати четырех пятнадцатилетних мальчишек - моих
одноклассников, - до весны 1942 дожили лишь семеро.
Из 900 дней ленинградской блокады на мою долю выпало 400 самых трудных.
И уцелела наша семья лишь потому, что мы с братом ловили на рыболовный
крючок бездомных кошек, носили их усыплять в соседний госпиталь, а потом
свежевали, варили и ели. В конце осени нас с матерью под проливным дождем
эвакуировали по Ладоге на Большую землю. После трехнедельного путешествия в
теплушке мы оказались в Западной Сибири, в ста километрах от железной
дороги.
Ленинградский мальчик, наивно полагавший, будто булки растут на
деревьях, стал счетоводом колхоза "Трудовик" Юргинского района Омской
области (42 двора, 18 лошадей, а из мужиков - только полуграмотный
председатель да хромой кладовщик). Жизнь заставила освоить сельскую
экономику. Даже до такой степени, что за 100 яиц составил годовой балансовый
отчет соседнему колхозу. Одновременно заочно учился в районной школе, за год
прошел восьмой и девятый классы, начал учиться в десятом. Но осенью 1943
нас, семнадцатилетних, призвали в армию. Окончилполковую школу, и весной
1944 готовился отправиться на фронт как командир 45-миллиметровой
противотанковой пушки.
С этим "оружием камикадзе" у меня было немного шансов дожить до конца
войны. Но тут пришел приказ Верховного главнокомандующего откомандировать в
военные училища всех новобранцев со средним образованием, или мобилизованных
из десятого класса. Так я снова оказался в родном Питере. Сержант в обмотках
стал старшиной первой статьи в щегольской мичманке и с палашем гардемарина,
то есть курсантомвысшего военно-морского училища.
Самой яркой страницей всей моей жизни стал первомайский парад 1945
года. В городе, который выстоял блокаду, именно он воспринимался как Парад
победы. Как трепетала, как пела душа, когда мы стояли в парадном расчете на
Дворцовой площади, перед Зимним, фасад которого только что отремонтировали
пленные немцы. А в тот самый день наши войска брали Берлин...
Будущее казалось многообещающим. После дизельного факультета я мог
стать командиром подводной лодки. А мой однокурсник Владимир Чернавин даже
дослужился до Главкома Военно-морского флота. Но как-то инструктор обратил
внимание, что при стрельбе из пистолета я щурюсь. Пр





Содержание раздела