Орлов Владимир - Распятие И Воскресение Татьяны Назаренко
Владимир Викторович Орлов
Распятие и воскресение Татьяны Назаренко
Эссе
Слова в паузах
Мне нравится писать протяженные сочинения. Начинаешь роман, не зная,
какие события в нем произойдут и куда поведут тебя твои же герои. Пишу я
медленно, и пребывание мое внутри романа, собственная моя жизнь в нем
происходит годы. Естественными и объяснимыми оказываются паузы между
романами. Необходимы восстановление и накопление жизненной энергии для новой
большой работы. Художнику тоже выказывать свою суть и свое понимание жизни
не формулировками, а образами и картинами историй персонажей. А вот в паузах
между романами формулировки или оценочные слововыражения являются. Возникает
потребность именно оценить все, что происходит вокруг тебя, и себя самого, и
свои работы, и те или иные явления истории и культуры. Поэтому я порой
принимал предложения литературных или культурологических журналов написать
для них эссе либо же выступить в каких-либо дискуссиях. Так в частности,
возникло эссе "Романтика латиноамериканской прозы", я переписал для
публикации в журнале "Латинская Америка" свое устное дискуссионное
выступление. Соображения мои расходились с мнением латиноведов, но
показались им занятными. И они уговорили меня, снабдив интереснейшими
книгами, написать о феномене открытия Америки. О чем я совершенно не жалею.
Владимир Орлов
1
Был в Москве Успенский вражек. На его берегах живет Татьяна Назаренко.
Из окон кухни художницы видна с золотом купола морковно-малиновая церковь
Воскресения Словущего, что на Успенском вражке. Первая треть семнадцатого
века. Прежде тут непременно восходила из столетий церковь деревянная. Из
окна мастерской - иной вид. Вертикаль Иванова столпа, купол казаковского
сената, кубы и параллелепипеды министерств и телеграфа, двор композиторского
дома, гаражи и рядом с ними - опять церковь. Но униженная, примятая,
испустившая дух, приведенная в гражданское состояние способом отсечения
глав, ныне в ней - общежитие телефонных автоматов, лишь белая колоколенка
просится в небо шатром-укором. Вспомните "Московский вечер"...
Уголки Успенского вражка одни из самых спокойных и уютных в Москве.
Особенно в безветренный день с солнцем. Приятно пройти Брюсовским переулком
(когда-то Вражским), ныне улицей Неждановой, миновав при этом дворцы Брюса и
Меншикова (внуков, но все же). Тихий переулок, будто и не впадает он в
грохотно-державную улицу, придремавшие автомобили у подъездов, починка обуви
и оптики, мемориальные доски во множестве, зелень в сквере, цветники и
чистые дорожки, счастливо-нарядные дети резвятся при бабушках у песочниц,
псы дорогих пород прохаживаются с достоинством и по праву - "выгул собак
разрешен". Церковь Воскресения стоит ухоженная, реальная - в ней служат, но
и как бы декоративная - до того благополучной выгладит она, будто бы знак
благополучия, хоть лепи ее на патриарший календарь, потому и водят к ней
иностранцев, и нашего московского интеллигента, пребывающего порой в
душевных сомнениях и раздрызгах, она, возможно, устраивает именно своим
благополучием, он в минуты порывов, хоть и состоит в атеистических кружках,
вводит себя в нее как бы невзначай, как бы посмотреть, но с полутайным
намерением приблизиться ненадолго к самому себе и к существенному в мире, а
заодно, на всякий случай, и поставить свечку. (Церковь Воскресения можно
увидеть и на холстах Назаренко. И будет повод об этом напомнить.) А мимо нее
шествуют люди, служивые и творческие, кто в сертификатном виде, с дипл
