Орлов Владимир - Романтика Латиноамериканской Прозы
Владимир Викторович Орлов
Романтика латиноамериканской прозы
Эссе
Слова в паузах
Мне нравится писать протяженные сочинения. Начинаешь роман, не зная,
какие события в нем произойдут и куда поведут тебя твои же герои. Пишу я
медленно, и пребывание мое внутри романа, собственная моя жизнь в нем
происходит годы. Естественными и объяснимыми оказываются паузы между
романами. Необходимы восстановление и накопление жизненной энергии для новой
большой работы. Художнику тоже выказывать свою суть и свое понимание жизни
не формулировками, а образами и картинами историй персонажей. А вот в паузах
между романами формулировки или оценочные слововыражения являются. Возникает
потребность именно оценить все, что происходит вокруг тебя, и себя самого, и
свои работы, и те или иные явления истории и культуры. Поэтому я порой
принимал предложения литературных или культурологических журналов написать
для них эссе либо же выступить в каких-либо дискуссиях. Так в частности,
возникло эссе "Романтика латиноамериканской прозы", я переписал для
публикации в журнале "Латинская Америка" свое устное дискуссионное
выступление. Соображения мои расходились с мнением латиноведов, но
показались им занятными. И они уговорили меня, снабдив интереснейшими
книгами, написать о феномене открытия Америки. О чем я совершенно не жалею.
Владимир Орлов
Я шел сюда в большом смущении. Упрекал себя в легкомыслии: сгоряча
согласился участвовать в этом разговоре, полагая, что его предмет мне
известен. А когда прочитал материалы, опубликованные в вашем журнале,
почувствовал полную некомпетентность в этом деле. Увы, неизвестен мне
"океан" латиноамериканской литературы, или ее "галактика", или ее "горные
системы" (многие сравнения в ходу); я знаком только с несколькими
произведениями. С двумя романами Гарсиа Маркеса. С двумя романами Варгаса
Льосы. И томом Коргасара. Для меня есть один великий роман, возможно и
гениальный роман, и есть несколько произведений высокого класса. А вот об
океане, о материке, где взрывом вулкана (опять же ходовое сравнение),
подводного или наземного, оказался роман "Сто лет одиночества", я получил
теперь некоторое представление из высказываний знающих людей, собравшихся
здесь, а потому и не уверен, что мои слова или мое ощущение могут быть
полезны в начатом разговоре. Но раз уж пришел и уселся за стол, скажу вот о
чем.
Когда я читал материалы вашего журнала, у меня возникло не то чтобы
чувство протеста, скорее чувство несогласия с наиболее решительными
заявлениями, что латиноамериканская литература заскочила чрезвычайно далеко
вперед, обогнав все прочие литературы и преподав этим прочим литературам и
культурам урок. При этом шла речь об "усталости" прозы Старого Света,
Северной Америки и т.д. Перечислялись открытия, сделанные прозой Латинской
Америки последних десятилетий, "адреса" ее влияний. Слова об этом - более
других - и вызвали мое несогласие.
Я читатель. Меня окружают книги. Они мне нужны, к ним я отношусь просто
как человек, а не как литературовед, не как специалист, который занят
изучением процесса во всей его временной последовательности. И для меня
литература - вовсе не многодневная велогонка, в которой кто-то на каком-то
из этапов должен получить желтую майку лидера, кто-то - приз и чья-то
команда вот-вот первой ворвется на стадион. Для меня литература - единое
целое, библиотека жизни. На одной полке у меня могут стоять Петроний и
Гашек. Экземпляры этой библиотеки для меня - объекты общения с кем-то и
