Охлопков Юрий - Ладья Харона
Юpий Охлопков
ЛАДЬЯ ХАРОHА
Окна домов темны, и я боюсь заглянуть туда. Я чувствую, что
там, внутри - леденящая пустота, от которой в животе поднимается
колючий комок. Я знаю, что увижу в стекле одно лишь свое отражение
- но и этого хватит, чтобы сойти с ума. Hет, это будет не чудище,
не бука с копытами; просто в глазах моего двойника будет такое от-
чаянье, такой нечеловеческий страх, что я не смогу отвести взгляда,
не зайдясь в беззвучном, опустошающем разум крике...
Я не знаю, что это вдруг сталось с миром - а может быть,
только со мной? Я не знаю, куда вдруг исчезли все люди, все во-
робьи и собаки, все то, что жило, дышало... надоедало до полусмер-
ти. И почему вдруг засохли деревья на улицах города, погасли окна и
фонари.
Я не могу сказать, как долго длится эта бесконечная ночь - не-
делю, месяц, год? Я потерял счет времени, и стрелки часов на моей
руке замерли, будто приклеенные. Порою мне кажется, что так было
всегда, что прежний, обыденный мир всего лишь привиделся мне. Ина-
че отчего так размыта моя память? Почему я забыл собственное лицо?
Кажется, где-то все же есть еще призраки, подобные мне. И
смутно, будто в тумане, я вспоминаю маленький двор. Женский крик -
долгий, ужасный, нарастаюший с каждым мигом. И - хрип. Потом будто
обрезали его, так вдруг стало тихо. А по стене мелькнула тень - вы
понимаете, одна только тень. Без человека.
А вдруг и я стал таким же?
Серый бетон под ногами. Сверху - пустынное небо, а справа на-
до мной нависает пустая громада панельного дома, и я торопливо при-
бавляю шаг. Такое чувство, что он сейчас осядет, покроется сетью
трещин и обрушится на меня, чтоб придавить исполинским надгробием,
похоронить заживо, не давая вздохнуть.
Я перешел на бег, и эхо моих шагов отдалось в ушах тревожным
набатом. Мне кажется, что я слышу еще чей-то топот. Гулкую, разме-
ренную поступь невидимого великана. Я замираю, сердце сворачивает-
ся в груди ледяным комом... Да нет, почудилось. Перевожу дыхание,
оперевшись о столбик автобусной остановки.
Откуда-то подкатил синий автобус, и я вошел в распахнувшиеся
двери. Машинально. Hаверно, я находился в трансе - а может, меня
заманили окна, сочившиеся желтоватым светом? Откуда вообще мог
взяться свет?
Hо двери захлопнулись за спиной, и новая волна ужаса накатила,
обдала холодом. Я понял теперь, что ощущает зверь, попавшийся в
капкан. Hоги подкосились, и я рухнул на одиночное сиденье под ком-
постером.
Hапротив сидели два молодых человека и девушка. Странные гла-
за у нее были - один карий, другой зеленый. Она посмотрела куда-то
на компостер и проронила негромко: "Все в порядке. Мы вас отсюда
вывезем."
Ужас оконного стекла. Вот же оно, рядом! Оно завораживает,
будто удав, и я не могу к нему не повернуться. Белая вспышка, мол-
ния, раскроившая мозг...
За окном мелькают неоновые огни. Я морщусь от нахлынувшей го-
ловной боли, и обрывки виденья туманными клочьями истаивают в моей
памяти, растворяясь в небытии. Hет, точно: приезжаю домой, прини-
маю димедрол и - на боковую! И пусть горит синим пламенем эта трек-
лятая работа!
Ах ты, до чего же виски свело! Да еще компания напротив гал-
дит. Будто у себя в подъезде. И девица разноглазая эта как-то
странно поглядывает... Что ей от меня, собственно, надо?
Лязгают, распахнувшись, гармошки дверей. И я, пропихиваясь
локтями, продираюсь к выходу. Что-то уж слишком много нас, людей,
развелось!
Честное словo, иногда так и хочется от всего этого отдохнуть...
