Осинский Владимир - Гибельный Дар Статуэткина
ОСИНСКИЙ ВЛАДИМИР ВАЛЕРИАНОВИЧ
ГИБЕЛЬНЫЙ ДАР СТАТУЭТКИНА
Шеф был строг, но справедлив, хотя порою излишне нетерпелив в своих
начальственных побуждениях. А Статуэткин - прямодушен до наивности,
бесконечно предан служебному долгу, характером ровен и тих, за что его
любили сослуживцы и порою привечало начальство.
Шеф управлял одной из контор, назначение которой за все довольно
долгие годы ее существования так и не было выяснено до конца. Поэтому
деятельность конторы проходила в атмосфере сугубой деловитости,
подчеркнутой значительности и, в некотором смысле, даже секретности. На
деликатные вопросы знакомых, соседей по общему административному зданию и
даже любимых девушек, касающиеся данного предмета, служащие отвечали
сдержанно, с едва уловимым оттенком превосходства:
- Объяснять это-дело долгое и утомительное... Да и стоит ли? Словом,
стараемся. На благо и во имя. Не жалея сил и энергии. Исполненные
сознанием. Не покладая рук...
Теперь же, когда читатель достаточно определен ВО времени и месте
действия, пора перейти к странным, необычным, отчасти чудесным и несомненно
драматическим событиям, которые начались и завершились менее чем в
недельный срок.
Итак, начальство не только терпело Статуэткина, но порою и привечало
его. Происходило это в первую очередь потому, что Статуэткин всегда понимал
Шефа. В наши дни ни у кого больше не вызывает сомнения факт, что шефы -
тоже, как принято говорить, люди, и, следовательно, ничто человеческое им
не чуждо.
Порою, отдавая руководящие указания, Шеф параллельно с досадой отмечал
про себя: "О черт! Ну какое мне сейчас дело до того, что при ответе на
вопросы по форме № 14 необходимо ссылаться на сведения, приведенные в форме
№ 2, основанной, в свою очередь, на данных формы № 104-6?! Да, какое мне до
всего этого дело, если вчера Марго весь вечер танцевала с тем лысым,
похожим на боксера в отставке?!". (Надо ли после этого небольшого экскурса
в начальственное подсознание разъяснить читателю, что Шеф отнюдь не походил
на шефов, какими мы их привыкли представлять? Что был он упитан в меру,
далеко не стар, холост и достаточна полнокровен, чтобы не оставаться
безразличным к любым доступным радостям жизни?).
Статуэткин над всем этим как-то не задумывался, ибо, будучи человеком
еще более молодым, тем не менее видел смысл своего существования в
безупречном исполнении служебного долга. Поскольку же упоминалось выше, и
сам Шеф, и два с лишним десятка его подчиненных, включая нашего героя, так
и не сумели разобраться в том, чем они, собственно, занимаются. Статуэткин
нашел выход простой и мудрый: посвятил себя служению начальству.
Нет, он не был традиционным подхалимом с отталкивающе гибкой спиной.
Напротив, Статуэткин выслушивал указания Шефа с видом чопорным и почти
надменным, а на вопросы отвечал сдержанно, с явственным холодком в голосе.
Но отвечал всегда одно:
- Понял вас. Будет сделано. Соответственно полученным указаниям...
Поначалу Шеф этому слегка удивлялся, так как сам (см. экскурс в
начальственное подсознание) часто не знал, что он, собственно, хочет. Потом
удивляться перестал, и были две главные тому причины: во-первых, не зная,
что ему требовалось, Шеф о своих указаниях вскоре забывал; во-вторых же,
Статуэткин в ответ на полученное распоряжение неизменно что-нибудь да
делал.
В результате рождалась бумага, и ее следовало подписать, подшить и
зарегистрировать.
Шефа, любимым афоризмом которого было: "Деятельность управленческого
аппарата - суть составл
