Библиотека в кармане -русские авторы

         

Панов Виктор - Жарилка


ВИКТОР ПАНОВ
ЖАРИЛКА
Санитарный врач пригласил меня работать в бане, а вернее сказать,
в дезинфекционной камере при ней.
- Житье отдельное. Угол свой. Нужен мне в жарилке человек.
В лагере часто бывала проверка заключенных на вшивость. По
воскресеньям людей не беспокоили, но в будни, когда в бараке оставалось с
десяток освобожденных от работы и двое или трое дневальных, вдруг являлся к
ним помощник санитарного врача, а то и сам врач. Если находили у
кого-нибудь вошь или гнид в рубцах рубахи, то всех немедленно отправляли
мыться. Зеки возмущались - из-за одного завшивленного в баню вели весь
барак, человек сто пятьдесят. Виновника ненавидели, матерно ругали. Дело
доходило до драки, потому что во время мытья в бараке, как правило,
производился тщательный обыск - "шмон", и перед этим надо было куда-то
спрятать ножики, лезвия бритв, стакан со сливочным маслом, если ты сумел
его раздобыть, даже веревочки - предполагалось, что заключенный может
удавиться. Проверяющие перевертывали и нередко вспарывали матрасы, подушки,
одеяла и, естественно, оставляли все в беспорядке.
Главное заключалось не в мытье (была теснота, не хватало воды,
мочалок, крошечные кусочки мыла), а в прожарке одежды заключенных в
дезинфекционной камере. Одежда попадала в раскаленный воздух и минут
двадцать выдерживалась при температуре до 120 градусов Цельсия.
Дезокамера - сруб размером пять метров на четыре, поставленный в
землю, внутри обмазан толстым слоем глины, с крышей, поросшей лебедой,
полынью, цветущей ромашкой. Два входа в камеру с двух торцов ее. Десять
ступенек в землю. В яме - печки, а от них протянуты широкие трубы -
накаливать воздух. В одни двери вносили одежду, надетую на обручи. Тут
висели рубашки, кальсоны, брюки, фуражки, а зимой - бушлаты, ватные штаны.
Нельзя было только прокаливать меховые и кожаные вещи.
Обруч подвешивался на протянутые ряды проволоки так, чтобы одежда не
касалась раскаленных докрасна труб, тянувшихся вдоль стен камеры. Закрывали
плотно двери, сухие полешки подкидывались в печки - топки их были в
коридорчиках. Сильный жар шел в трубы камеры.
В стене за стеклом находился градусник, вделанный в камеру. После
загрузки одеждой температура поднималась там до 40 - 50 градусов. Трубы
нагревались, и через несколько минут прожарки температура достигала 70 - 80
градусов, а затем доходила до 110 - 115 градусов. У меня были песочные
часы, и по ним я устанавливал, сколько минут - обычно двадцать - полагалось
держать вещи, чтобы избавить их от насекомых.
Едва начинало пахнуть паленым, мы с напарником открывали двери камеры
с обеих сторон. Теперь самая трудная работа была у него. Я-то ведь заносил
в камеру холодную одежду, а напарник мой, обливаясь потом, в толстых
рукавицах выбрасывал ее наружу, на свежий воздух, боясь обжечься о горячие
кольца. Иногда, если бригада давным-давно помылась и спешила одеваться, я
помогал ему.
Работа в жарилке была не из легких. Каждый день напили дров, выгреби
золу из печек, слегка подмети в камере, проверь укрепленную проволоку, на
которую мы навешивали обручи.
Кстати сказать, сухой накаленный воздух оказался целебным. Через
какой-то месяц я вылечился от болей в суставах, исчезла простуда.
Напарник часто злился на меня - я был слабее, вяло тянул пилу, не мог
легко расколоть суковатые полешки. Не скрывая, он презирал меня, но не смел
сказать об этом, потому что в мою каморку заходили санитарный врач, зав.
баней, а к нему не заглядывали. Я по-дружески настраивался к





Содержание раздела