Пантелеев Алексей Иванович (Пантелеев Л) - Ночка
Леонид Пантелеев
НОЧКА
ХОЗЯЙКА
Мне двенадцать лет было. Подружки мои еще в куклы играли да через
веревочку прыгали, а уж я хозяйкой была. Сама и белье стирала, и по воду
ходила одна, и кухарила, и полы мыла, и хлебы пекла...
Нелегко было, только я не жаловалась.
Мама у нас умерла. Папа второй год с белыми воевал. Жили мы вдвоем с
братом. Ему уже тогда пятнадцатый год пошел, он в комсомоле состоял. А
меня в комсомол не брали. Говорят - маленькая.
А мне это слушать было очень обидно. Какая же я, помилуйте, маленькая,
когда я не только обед сготовить или чго, я даже корову доить не боялась!
НОЧКА
Корова у нас была хорошая, красивая, во всем городе такой второй не
сыскать. Сама вся черная, как ворона, и только на лбу белая звездочка.
Зато и кличка у нее была подходящая - Ночка.
Это еще мама ее так назвала, еще теленочком. Я, может, за это и любила
ее так, нашу Ночку, что она мамина воспитанница была.
Ухаживала я за ней - сил не жалела.
Бывало встану чуть свет, сама не поем, а Ночке воды согрею, сена
натаскаю, - ешь, говорю, Ноченька, поправляйся. Потом доигь сяду.
А как подою, Васю разбужу - и скорей гоню Ночку в стадо.
Для меня это самое милое дело - корову в стадо гонять. Бывало, меня
соседки просят:
- Верочка, возьми и нашу заодно.
- А что ж, - говорю, - давайте!
Прихвачу штуки три-четыре - мне еще веселее. Иду, кричу:
- Гоп! Гоп!
А коровы мычат, стучат, колокольцами брякают.
Так через весь город и топаем.
А потом - река. А на реке - мост.
Мы через мост идем: Туп! Туп! Туп!
А потом уж луга пошли. А за лугами лес. Ну, тут и прощаемся.
Я, правда, никогда сразу из леса не уходила. Утром в лесу хорошо.
Другой раз возьму с собой шить или починить что-нибудь и сижу себе,
ковыряюсь до самого обеда. А рассидишься если, так и уходить не хочется.
БАНДИТЫ
Правда, меня пугали, будто в лесу бандиты орудуют. Только я сначала не
верила. Мало ли что девочки брешут. Но потом и Вася мне однажды сказал:
- Ходи осторожнее. В заречных, - говорит, - хуторах, действительно,
орудуют...
А потом уж и по всему городу слухи пошли о бандитах.
Такие о них ужасы рассказывали: будто они и живых в землю закапывают, и
маленьких детей режут, и даже кошкам и собакам пощады не дают.
А у нас в городе в это время никакого войска не было. И некому было его
защищать. Одни комсомольцы остались вроде Васи нашего. Им на всякий случай
оружие выдали. И Вася мой тоже наган получил.
Все думали, что вот-вот Красная Армия подойдет.
Богунская дивизия тогда подступала от Киева.
Эту дивизию у нас в городе все и ночью и днем ждали. А я больше всех
ждала. Потому что в одном из полков этой дивизии служил наш папа.
А я уж о нем так соскучилась, так соскучилась, что и сказать не могу.
Бывало, ночью проснусь, лежу и слушаю: не идут ли, не слышно ли? А потом в
подушку забьюсь и плачу тихонько, чтобы Вася не услышал. А то ведь, если
услышит, задразнится. Он и так меня плаксой называл. А -ничего не скажу -
любила поплакать...
ОДНАЖДЫ
Дело осенью было. Я уж давно с хозяйством управилась, обед приготовила,
на стол накрыла, - сижу, дожидаюсь Васю. А Васи моего чего-то все нет и
нет. А мне уж за Ночкой пора - уж доить время.
Вдруг слышу: за окном где-то - бах! Бах!
Я думала - это бочки с водой по улице катятся.
А потом, как еще раз бабахнуло, - нет, думаю, это не бочки... Это,
пожалуй, скорее всего, с винтовок стреляют. Ох, думаю, не папина ли это
дивизия подходит?
Только подумала - слышу: в сенях со всего размаху дверь как хлопнет.
Вася
