Пантелеев Алексей Иванович (Пантелеев Л) - Последние Халдеи
Алексей Иванович Пантелеев
(Л.Пантелеев)
Последние халдеи
Цикл "Шкидские рассказы"
ЧТО ТАКОЕ "ХАЛДЕЙ"?
Эти очерки о "халдеях" написаны вскоре после выхода в свет "Республики
Шкид". В то время автор мог и не объяснять читателю, что такое "халдей" и с
чем его кушают. Человек, который учился в советской школе в первые годы
революции, хорошо запомнил эту жалкую, иногда комичную, а иногда и
отвратительную фигуру учителя-шарлатана, учителя-проходимца,
учителя-неудачника и горемыки... Именно этот тип получил у нас в Шкиде (да,
кажется, и не только у нас) стародавнее бурсацкое прозвище халдей.
А нынешнее поколение читателей знает, вероятно, куда больше о мамонтах
или о бронтозаврах, чем о халдеях.
В современной советской школе халдеев нет. Есть неважные педагоги, есть
очень плохие, но настоящего, чистокровного халдея я не встречал уже очень
давно.
Подлинные халдеи сошли со сцены истории лет сорок назад, и, пожалуй, их
последняя, их лебединая песня прозвучала как раз в республике Шкид, в той
самой школе для беспризорных, которая дала мне путевку в жизнь и воспеть
которую мне уже некоторым образом привелось.
Халдеи - совсем особая порода учителей. За несколько лет существования
Шкидской республики их перебывало у нас свыше шестидесяти человек. Тут были
и церковные певчие, и гувернантки, и зубные врачи, и бывшие офицеры, и
бывшие учителя гимназии, и министерские чиновники... Не было среди них
только педагогов.
Это люди, которых работать в детский дом гнали голод и безработица.
Особенно яркие монстры запомнились мне. О них я и рассказал в этих беглых
заметках. Пусть поживут они на страницах этой книги, как живет в музее
чучело мамонта или скелет ихтиозавра.
БАНЩИЦА
Ребята нашего класса славились многими качествами. Были среди нас
великие бузотеры, были певцы, балалаечники и плясуны. Многие хорошо и даже
замечательно играли в шахматы, многие увлекались математикой и техникой, но
больше всего в нашем четвертом отделении было поэтов.
Уж не знаю почему и отчего, но "писателем" становился каждый, кто
попадал в наш класс. Одни писали стихи, другие - рассказы, а некоторые
сочиняли романы побольше, чем "Война и мир" или "Три мушкетера".
Писали все: и те, кто увлекался математикой, и те, кто играл в шахматы,
и плясуны, и балалаечники, и самые тихонькие гогочки, и самые отчаянные
бузовики и головорезы.
Мы много читали, любили хорошую книгу и русский язык.
Но вот с преподавателями русского языка нам не везло.
Целую зиму, весну и лето "родного языка" совершенно не было в
расписании наших уроков. Викниксор, наш заведующий, ежедневно почти ездил в
отдел народного образования, высматривал там разных людей и людишек и все не
мог отыскать подходящего. Печальный, он возвращался домой, в школу, и
сообщал нам, что "сегодня еще нет, но завтра, быть может, и будет". Обещали,
дескать, прислать хорошего преподавателя.
Это "завтра" наступило лишь осенью, в августе месяце.
Однажды открылась классная дверь и вошла огромного роста женщина в
старомодном шелковом платье с маленькими эмалевыми часиками на груди. Лицо у
нее было широкое, красное, нос толстый, а прическа какая-то необыкновенная,
вроде башни.
- Здравствуйте, дети! - сказала она басом.
- Здравствуйте, - ответили мы хором и чуть не расхохотались, потому что
в Шкиде никто никогда не называл нас "дети".
- Я буду преподавать у вас русский язык, - сказала она.
- Замечательно, - ответили мы.
- Сядьте, - сказала женщина.
Мы сели. Халдейка походила по классу и раск
