Пантелеев Алексей Иванович (Пантелеев Л) - Сто Почтовых Марок
Алексей Иванович Пантелеев
(Л.Пантелеев)
Сто почтовых марок
Цикл "Дом у Египетского моста"
Когда мы с Васей были маленькие, мы были, как теперь говорят, трудные
дети. Попросту говоря, мы были порядочными хулиганами. И у нас не уживалась
долго ни одна нянька. Теперь я не удивляюсь этому. Стыдно признаться, но был
случай, когда одну неполюбившуюся нам няньку мы с Васей пробовали поджечь.
Да, самым настоящим образом. Спрятались за папиным книжным шкафом,
дождались, когда эта женщина пойдет мимо, плеснули ей на подол керосина и
бросили зажженную спичку. Запылавшую юбку удалось потушить, но нянька в тот
же день попросила у нашей мамы расчет.
Хулиганили мы, как я теперь понимаю, от безделья. И главным образом
тогда, когда нашего папы не было дома, когда он уезжал куда-нибудь по своим
лесоторговым делам. А бездельничали мы потому, что не знали, куда девать
силы. Я еще не научился как следует читать, кое-как читал только вывески над
магазинами. А Васе - тому, вероятно, было всего два-три года.
Няньки у нас менялись, как полотенца на кухне. А может быть, и чаще.
И вдруг в один зимний, кажется, день у нас появилась очень умная, я бы
даже сказал гениальная нянька, или бонна, как называли себя тогда для
важности некоторые интеллигентные няни.
В первый же день, а может быть, в первый час пребывания в нашем доме
этой особе удалось нас укротить. Что же она сделала? Она сказала:
- Известно ли вам, дети, что мальчику или девочке, которые соберут сто
почтовых марок и пошлют их в Китай, оттуда вместо марок пришлют живого
китайчонка или фарфоровый чайный сервиз?
Конечно, у нас глаза у обоих загорелись. Еще бы! Живой китайчонок! Или
фарфоровый сервиз!
- А где их столько взять, эти сто марок? - спросил я у бонны.
- Я думаю, в вашем доме, как и во всяком другом, имеются альбомы для
почтовых карточек...
Да, такие альбомы у нас, конечно, имелись. Не один, не два, а
несколько. Они лежали в так называемом художественном беспорядке на круглом
столике в гостиной. Были они большей частью плюшевые, с металлическими
уголками и с металлическими застежками.
И вот мы с головой погрузились в это выгодное и увлекательное занятие -
стали собирать по сто марок.
Никто нами не руководил, никто не наблюдал за нами. Круглый столик
покрыли старыми газетами, поставили на стол блюдечко с водой и сказали:
- Работайте.
И мы с утра до вечера, день за днем сидели и трудились.
Совсем не помню я эту мудрую бонну, даже имени ее не запомнил, но
круглый столик под бархатной темно-лиловой скатертью, альбом, открытки,
марки - все это, как сейчас, перед моими глазами.
Открытки в альбомах мы и раньше разглядывали. Но это было не так уж
интересно. На открытках были изображены главным образом дома, улицы, церкви
или целые города, на других - цветы, больше всего почему-то желтые и красные
розы. Чуть-чуть интереснее других были поздравительные - пасхальные и
рождественские - открытки. Например: из большого раскоканного яйца, на
котором золотом написано X.В. (то есть Христос воскресе), вылезают и
целуются господин в цилиндре и дама в широкополой шляпе с перьями. Была и
другая пасхальная открытка, еще интереснее. Она была очень толстая, пухлая.
На ней - тоже в расколотом яйце - сидел большой, ярко-желтый, мягенький на
ощупь цыпленок. Когда на цыпленка нажимали, он по-настоящему пищал. Но
вероятно, мы с Васей так часто нажимали на этого несчастного цыпленка, что
пищать он уже давно разучился.
Впрочем, теперь нас интересовала другая, оборотная сто
