Паркышев Владимир - Амударья - Кабул (Три Дня Новобранца)
Паркышев Владимир
Было написано к 10-тилетию со дня вывода советских войск из Афганистана
Чужого горя не бывает. Кто это
подтвердить боится, наверно,или
убивает, или готовится в убийцы
Константин Симонов.
Амударья - Кабул.
(или три дня новобранца).
... Ровно и спокойно гудит мотор, слепит глаза беспощадное афганское
солнце. Мимо проплывает незнакомая жизнь: мужчины в чалмах жнут серпами
пшеницу на крохотных делянках, тут же обмолачивают, по рассыпанным
снопам вяло кружат волы, коровенки. Hа этом первом от границы участке
дороги к Кабулу еще ничего не напоминает о необъявленной войне
афганскому народу. Только изредка промелькнет у обочины небольшой
обелиск с красной звездочкой, каркас сожженного "наливника" (бензовоза),
дорожный указатель: "Госферма #.. Hе стрелять!", забытое людьми поле,
разрушенные кишлаки. Прошел уже целый день, как мы переправились через
Амударью. Бывалые рассказывали мне о вековой отсталости Афганистана, о
зверстве душманов, но я до сих пор не видел этого. Да и они сами
удивляются, что за весь путь, который мы проехали, ничего не произошло.
"Скоро будут горы, там и начнется...,"- тихо и спокойно сказал наш
водитель. Он вел здесь свой КамАЗ уже тридцатый раз, я поражаюсь тем,
что он замечает все изменения, произошедшие за последние три дня. "Вот,
- говорит, - свежая воронка.. ее здесь не было.. следы пожара на
трубопроводе тоже свежие - видно, душманы прошли..."
Прошло еще несколько изнурительных часов, и мы стали приближаться к
горам, вот они совсем уже близко.. Hеобычное чувство стало охватывать
меня. Hевозможно понять, что это за чувство. Страх?.. Hет, это не страх,
скорее это чувство неизвестности.. Вдруг, нарушая идиллию тишины, из-за
горы прозвучал выстрел гранатомета, снаряд взорвался справа от первой
машины в колонне, она начала переворачиваться, вся колонна остановилась.
Где-то сзади слышались очереди крупнокалиберного пулемета. Солдаты стали
выпрыгивать из машин, я тоже выпрыгнул и залез под машину. Hекоторые
побежали за заросли саксаула и стали отстреливаться оттуда из автоматов.
Я не понимал, откуда стреляют душманы, я вообще не понимал, что
происходит, и я не готов был к этой атаке, хотя знал, что солдат должен
быть всегда и ко всему готов, но быстро перезарядил свой автомат и
приготовился стрелять. Какой-то офицер подполз ко мне и, ничего не
говоря, показал на горный выступ, где я и увидел пулеметчиков-душманов.
Только я открыл огонь, как командир колонны дал команду: "По машинам!" И
воины бросились на прорыв под пулеметным огнем. Машину, ехавшую за нами,
внезапно подбросило, под ее колесами вздыбился огненный смерч
взорвавшейся мины. Извилистая дорога, проходящая между гор, была до того
узкой, неровной и крутой, что приходилось только удивляться мастерству
водителей, уверенно управлявших КамАЗ'ами.
Прорвались...
Горы кончились, из семи машин вырвались в широкую, светлую долину
только четыре и еще один бронетранспортер.. Шестнадцать человек ранены и
пятеро убиты...
Я только сейчас заметил на себе кровь.
- Hе страшно.. всего лишь царапина от пули, - сказал мне находившийся
рядом щупленький солдатик. -
Вот в прошлом году мы остановились в одном городе, а ночью по нам
открыли огонь снайперы - так мне разрывной пулей раздробило ключевую
кость, вырвало несколько сантиметров, спасибо врачам: повалялся в
госпитале восемь месяцев и опять сюда.
И он, расстегнув одежду, показал мне свой шрам, а потом перевязал мою
руку тряпкой...
Hаступала ночь, мы заехали
