Паустовский Константин - Робкое Сердце
Константин Паустовский
Робкое сердце
Варвара Яковлевна, фельдшерица туберкулезного санатория, робела не
только перед профессорами, но даже перед больными. Больные были почти все из
Москвы - народ требовательный и беспокойный. Их раздражала жара, пыльный сад
санатория, лечебные процедуры - одним словом, все.
Из-за робости своей Варвара Яковлевна, как только вышла на пенсию,
тотчас переселилась на окраину города, в Карантин. Она купила там домик под
черепичной крышей и спряталась в нем от пестроты и шума приморских улиц. Бог
с ним, с этим южным оживлением, с хриплой музыкой громкоговорителей,
ресторанами, откуда несло пригорелой бараниной, автобусами, треском гальки
на бульваре под ногами гуляющих.
В Карантине во всех домах было очень чисто, тихо, а в садиках пахло
нагретыми листьями помидоров и полынью. Полынь росла даже на древней
генуэзской стене, окружавшей Карантин. Через пролом в стене было видно
мутноватое зеленое море и скалы. Около них весь день возился, ловил плетеной
корзинкой креветок старый, всегда небритый грек Спиро. Он лез, не
раздеваясь, в воду, шарил под камнями,
потом выходил на берег, садился отдохнуть, и с его ветхого пиджака
текла ручьями морская вода.
Единственной любовью Варвары Яковлевны был ее племянник и воспитанник
Ваня Герасимов, сын умершей сестры.
Воспитательницей Варвара Яковлевна была, конечно, плохой. За это на нее
постоянно ворчал сосед по усадьбе, бывший преподаватель естествознания, или,
как он сам говорил, "естественной истории", Егор Петрович Введенский. Каждое
утро он выходил в калошах в свой сад поливать помидоры, придирчиво
рассматривал шершавые кустики и если находил сломанную ветку или валявшийся
на дорожке зеленый помидор, то разражался грозной речью против соседских
мальчишек.
Варвара Яковлевна, копаясь в своей кухоньке, слышала его гневные
возгласы, и у нее замирало сердце. Она знала, что сейчас Егор Петрович
окликнет ее и скажет, что Ваня опять набезобразничал у него в саду и что у
такой воспитательницы, как она, надо отбирать детей с милицией и отправлять
в исправительные трудовые колонии. Чем, например, занимается Ваня? Вырезает
из консервных жестянок пропеллеры, запускает их в воздух при помощи катушки
и шнурка, и эти жужжащие жестянки летят в сад к Егору Петровичу, ломают
помидоры, а иной раз и цветы - бархатцы и шалфей. Подумаешь, изобретатель!
Циолковский! Мальчишек надо приучать к строгости, к полезной работе. А то
купаются до тошноты, дразнят старого Спиро, лазают по генуэзской стене.
Банда обезьян, а не мальчишки! А еще советские школьники!
Варвара Яковлевна отмалчивалась. Егор Петрович был, конечно, не прав,
она это хорошо знала. Ее Ваня - мальчик тихий. Он все что-то мастерил,
рисовал, посапывая носом, и охотно помогал Варваре Яковлевне в ее скудном,
но чистеньком хозяйстве.
Воспитание Варвары Яковлевны сводилось к тому, чтобы сделать из Вани
доброго и работящего человека. В бога Варвара Яковлевна, конечно, не верила,
но была убеждена, что существует таинственный закон, карающий человека за
все зло, какое он причинил окружающим.
Когда Ваня подрос, Егор Петрович неожиданно потребовал, чтобы мальчик
учился у него делать гербарии и определять растения. Они быстро сдружились.
Ване нравились полутемные комнаты в доме Егора. Петровича, засушенные цветы
и листья в папках с надписью "Крымская флора" и пейзажи на стенах, сделанные
сухо и приятно, - виды водопадов и утесов, покрытых плющом.
После десятилетки Ваню взяли в армию, в летную ш
