Писемский Алексей - Хищники
Алексей Феофилактович Писемский
Хищники
Комедия в пяти действиях.
{1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.
Лошадь волки съели,
да санями подавились!
Пословица.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Граф Зыров, главный начальник ведомства.
Андашевский, Алексей Николаич, товарищ его.
Вуланд, Владимир Иваныч, директор.
Мямлин, Дмитрий Дмитрич, камергер.
Князь Янтарный, Георгий Ираклиевич, камергер.
Генерал-майор Варнуха.
Шуберский, столоначальник.
Басаева, Ольга Петровна,
дочь графа Зырова. Вдова.
Вуланд, Вильгельмина Федоровна,
жена Владимира Иваныча Вуланда.
Сонина, Марья Сергеевна, вдова.
Горничные, слуги и курьер.
ДЕЙСТВИЕ I
ЯВЛЕНИЕ I
Утро. Большой кабинет. Пред письменным столом сидит
Владимир Иваныч Вуланд, плотный, черноволосый, с
щетинистыми бакенбардами мужчина. Он, с мрачным
выражением в глазах, как бы просматривает разложенные
пред ним бумаги. Напротив его, на диване, сидит
Вильгельмина Федоровна (жена его), высокая, худая,
белокурая немка. Она, тоже с недовольным лицом, вяжет
какое-то вязанье.
Вильгельмина Федоровна. Я сегодня в газетах прочла, что на место Янсона
товарищем назначен Андашевский.
Владимир Иваныч (не поднимая глаз от бумаг и мрачным голосом). Да!.. С
неделю уж как решено было это назначение.
Вильгельмина Федоровна. Отчего ж ты мне не сказал об этом?
Владимир Иваныч. Забывал все как-то.
Вильгельмина Федоровна. А на каком основании тебя тут обошли?
Владимир Иваныч (как бы удивленный этим вопросом). Что же я тут такое!
Вильгельмина Федоровна. А то, что ты гораздо старше Андашевского и
раньше его получил тайного советника.
Владимир Иваныч. Это нынче ничего не значит.
Вильгельмина Федоровна. Наконец, ты, я думаю, лучше его знаешь дело...
Опытней его, и полагаю даже, что умнее!
Владимир Иваныч. Ты так полагаешь; а другие, видно, полагают иначе!
Вильгельмина Федоровна. Что ж, ты и останешься на своем месте?
Владимир Иваныч. Куда ж мне деваться!
Вильгельмина Федоровна. Очень просто: проси у графа какой-нибудь высшей
себе должности!.. Скажи ему, что ты унижен и оскорблен назначением
Андашевского тебе в начальники: это самолюбие благородное, а не глупое!..
Граф должен это понять.
Владимир Иваныч. Как же, поймет!.. Очень нужно ему до моего самолюбия.
Вильгельмина Федоровна. И ты поэтому с докладом будешь ходить к
Андашевскому?
Владимир Иваныч (покраснев в лице от досады). Конечно!
Вильгельмина Федоровна (тоже вспыхнув от досады). Ну, я женщина, а
потому должна была бы иметь меньше самолюбия, чем мужчина, но я лучше бы
сквозь землю провалилась, чем вынесла подобное унижение.
Владимир Иваныч. Проваливайся, пожалуй!.. Как кого удивишь!.. Скажут
только, что одной дурой на свете меньше стало.
Вильгельмина Федоровна (рассердясь). Дурой!.. Ты сам после этого
дурак!.. За что ты бранишься?
Владимир Иваныч. Как же не браниться? Говоришь какой-то вздор, фантазии
какие-то!..
Вильгельмина Федоровна. Нет, это вовсе не фантазии, а мне действительно
очень досадна несправедливость графа. Неужели же Андашевский был полезнее
тебя на службе и больше твоего участвовал хоть бы в тех же реформах?
Владимир Иваныч (с грустной усмешкой). Не думаю!.. По реформе большую
часть работ производил я, а личные доклады графа уж исключительно писаны
мною.
Вильгельмина Федоровна (стремительно). Вот поэтому-то мне ужасно и
хочется узнать, за что, собственно, сделан Андашевский товарищем?
Владимир Иваныч. За то, что льстил и подличал перед графом до такой
степени, что гадко было видет
