Письменный Борис - О, Пари
Борис Письменный
О, Пари...
1.АЭРОПОРТ
Билет в Париж достался мне чудом за день до отлета. В последний момент
кто-то снимал броню, вносил поправки в компьютерные реестры; отказ на лету
перехватила мой ангел из бюро путешествий - Анжела, с ее витающей улыбкой и
пальчиками в сиреневом маникюре. Так выпала мне удача в ясный безоблачный
день среды 17 июля лететь на лучшей международной авиалинии в наилучший в
мире пункт назначения. Главным призом, однако, была сама цель моего полета.
Не для туризма мне нужны были крылья. Я летел жениться. Летел, чтобы
привести в Нью-Йорк Лулу - мой зеленоглазый кусочек Франции.
Я распрощался с Максом, подбросившим меня до Кеннеди, чтобы ему не
ждать отлета и не связываться с парковкой. Зарегистрировал билет, навесил
бирку на чемодан - тот что потяжелее; сдал его в багаж; вложил паспорт и
посадочный талон в нагрудный карман и сразу невероятно свободный стал
прогуливаться по авиавокзалу. Покончив с формальностями, с томительным
ожиданием, сборами, опасениями дорожных пробок на ведущем к аэропорту шоссе
Лонг Айленд Экспресс, короче, уже налегке, под гулкой океанской раковиной
саариненского вокзала, я мыслил себя у цели. Оказаться в Париже было делом
техники, нисколько не зависящим от меня. За окнами спускался удивительно
тихий вечер. Прибавлялось сиреневых тонов - тонов анжелиного маникюра и,
конечно, в данном случае, - цвета парижских небес. Находясь всего в
нескольких часах лета от цели, я улавливал, мне казалось, ланкомовский
аромат Лулу, дышал сладким бензином Елисейских Полей. В голове аккордионными
всхлипами ...раз-два-три, раз-два-три... вальсировал Баль-мюзет.
Прекрасная Франция, омываемая той же самой Атлантикой, ощущалась
буквально рядом.
Ждать отлета оставалось полтора часа. Мой Боинг-747 прибыл днем из Афин
и, если не ошибаюсь, я видел как его заправляли вдали, на тармаке аэродрома.
Недалеко от стойки регистрации я зажег сигарету, расположился в кресле,
прихватив пару журналов с соседнего сиденья. Наугад открываю первый и н
натыкаюсь на историю недавнего крушения 'Валью-Джет.' С красноречивыми
описаниями того, как в тине флоридских лиманов аллигаторы пожирают останки
отпускников, вчерашних посетителей Диснейленда. Злая сила заставила дочитать
статью до конца, постепенно выворачивая меня из невинного светлого дня в
мертвящую нереальность. Которая, я знаю, всегда сторожит за углом и которую
я ненавижу. Я выбросил тошнотворную сигарету. Глянул в сторону стойки на
празднично возбужденных своих попутчиков. После статьи они показались мне
бескровными призраками, голыми бревнами, измочаленными на лесосплаве.
Осыпанными конфетти бессмысленных модных вещей из их аккуратно упакованных
чемоданов. Дурная перспектива эта, по логике вещей, была не дальше веселого
Парижа.
Я вскочил с кресла и зашагал быстрым шагом по залу ожидания, чтобы
прогнать навождение. Вернулся, отыскал злополучный журнал, скрутил, задвинул
поглубже в мусорный бак. Был страшно зол на себя.
На меня находит, случаются эпизоды патологической чувствительности.
Бывает, среди полного здравия бросит в жар, почувствую завтрашнюю
температуру, заартачусь, не пожелаю переходить через пустынное шоссе,
откажусь от румяного пирога с рыбной начинкой, от которого вскоре все будут
мучаться животом... Ипохондрик? А что, если я экстрасенс!
Не особый любитель воздушного транспорта, я, помнится, в детстве
воображал, рисовался, что хочу быть пилотом, раз на то была мода. Позже,
влюбленный в белобрысую свою одно
