Платонов Андрей - Джан
Андрей Платонович ПЛАТОНОВ
ДЖАН*
1
Во двор Московского экономического института вышел молодой нерусский
человек Назар Чагатаев. Он с удивлением осмотрелся кругом и опомнился от
минувшего долгого времени. Здесь, по этому двору, он ходил несколько лет,
и здесь прошла его юность, но он не жалеет о ней - он взошел теперь
высоко, на гору своего ума, откуда виднее весь этот летний мир, нагретый
вечерним отшумевшим солнцем.
_______________
* Д ж а н - душа, которая ищет счастье (туркменское народное
поверье).
По двору росла случайная трава, в углу стоял рундук для мусора, затем
находился ветхий деревянный сарай, и около него жила одинокая старая
яблоня без всякого участья человека. Вскоре после этого дерева лежал
самородный камень весом пудов, наверно, в сто, - неизвестно откуда, и еще
далее впилось в землю железное колесо от локомобиля девятнадцатого века.
Двор был пуст. Молодой человек сел на порог сарая и сосредоточился.
Он получил в канцелярии института справку о защите дипломной работы, а
самый диплом ему вышлют после по почте. Больше он сюда не вернется. Он
втайне прощался со всеми здешними, мертвыми предметами. Когда-нибудь они
тоже станут живыми - сами по себе или посредством человека. Он обошел все
ненужные дворовые вещи и потрогал их рукою; он хотел почему-то, чтобы
предметы запомнили его и полюбили. Но сам в это не верил. По детскому
воспоминанию он знал, что после долгой разлуки странно и грустно видеть
знакомое место: ты с ним еще связан сердцем, а неподвижные предметы тебя
уже забыли и не узнают, точно они прожили без тебя деятельную, счастливую
жизнь, а ты был им чужой, одинок в своем чувстве и теперь стоишь перед
ними жалким неизвестным существом.
За сараем рос старый сад. Там сейчас ставили столы, проводили
временный свет и делали разное убранство. Директор института назначал
сегодня вечернее торжество для второго выпуска советских экономистов и
инженеров. Со двора своего училища Назар Чагатаев пошел в общежитие, чтобы
отдохнуть и переодеться для вечера. Он лег на свою кровать и нечаянно
уснул - с тем ощущением внезапного телесного счастья, которое бывает лишь
в молодости.
Позже, во время темного вечера, Чагатаев снова пришел в сад
экономического института. Он надел свой хороший серый костюм, сбереженный
в долгие студенческие годы, и побрился перед ручным девичьим зеркалом. Все
его имущество лежало под подушкой и в тумбочке около кровати. Чагатаев,
уходя на вечер, с сожалением поглядел во внутреннюю тьму своего шкафа;
скоро он забудет его, и запах одежды и тела Чагатаева навсегда исчезнет из
этого деревянного ящика.
В общежитии жили студенты других вузов, поэтому Чагатаев отправился
один. В саду играл оркестр, приглашенный из кинотеатра, столы были
составлены в одну длинную очередь, и над ними горели прожекторные лампы,
подвешенные электриками на времянках между деревьями. Пустая летняя ночь
стояла над головами собравшихся на свое торжество, на свое последнее
свидание, и вся прелесть той ночи была в открытом и теплом пространстве, в
тишине неба и растений.
Музыка играла. Молодые люди сидели за столами, готовые разойтись
отсюда по окружающей земле, чтобы устроить себе там счастье. Скрипка
музыканта иногда замирала, как удаленный, слабеющий голос.
Чагатаеву казалось, что это плачет человек за горизонтом, - может
быть, в той, никому не знакомой стране, где он когда-то родился, где
теперь живет или умерла его мать.
- Гюльчатай! - сказал он вслух.
- Что такое? - спросила его
