Платонов Андрей - Уля
Андрей Платонович ПЛАТОНОВ
УЛЯ
Жил однажды на свете прекрасный ребенок. Теперь его забыли все люди,
и как его звали, тоже забыли. Никто его не помнит - ни имени его, ни лица.
Одна бабушка моя помнила того прекрасного ребенка, и она рассказала мне о
нем, какой он был.
Бабушка сказала, что ребенка звали Уля, и это была девочка. Все, кто
видел маленькую Улю, чувствовали в своем сердце совестливую боль, потому
что Уля была нежна лицом и добра нравом, а не каждый, кто смотрел на нее,
был честен и добр.
У нее были большие ясные глаза, и всякий человек видел, что в их
глубине, на самом их дне, находится самое главное, самое любимое на свете,
и каждый хотел вглядеться в глаза Ули и увидеть на дне их самое важное и
счастливое для себя... Но Уля моргала, и поэтому никто не успевал
разглядеть того, что было в глубине ее ясных глаз. Когда же люди снова
смотрели в глаза Ули и некоторые уже начинали понимать то, что они видят
там, Уля опять моргала, и нельзя было узнать до конца, что было видно на
дне ее глаз.
Один человек успел, однако, посмотреть Уле в глаза до самого дна и
увидеть, что там было. Этого человека звали Демьяном; он жил тем, что в
урожайные годы дешево покупал хлеб у крестьян, а в голодные годы дорого
продавал его, и был с того сам всегда сыт и богат. Демьян увидел в далекой
глубине Улиных глаз самого себя, и не такого самого себя, каким он всем
казался, а такого, каким он был по правде: с алчной пастью и с лютым
взором; скрытая душа Демьяна была явно написана на его лице. И Демьян, как
увидел себя, ушел с тех пор с места, где он жил, и никто про него долго
ничего не слышал, и уж стали было его забывать.
В глазах Ули отражалась одна истинная правда. Если жестокий человек
имел красивое лицо и богатую одежду, то в глазах Ули он был безобразным и
покрытым язвами вместо украшений.
Сама же Уля не знала, что в глазах ее отражалась правда. Она была еще
мала и неразумна. А другие люди не успевали разглядеть себя в ее глазах,
но всякий любовался Улей и думал, что жить хорошо, раз она существует на
свете.
Уля не знала своей родной матери и родного отца. Ее нашли в летнее
время под сосною у дорожного колодца. Ей было тогда несколько недель от
рождения; она лежала на земле, завернутая в теплый платок, и молча глядела
на небо большими глазами, в которых менялся цвет: они были то серые, то
голубые, то вовсе темные.
Добрые люди взяли ребенка к себе, а одна бездетная крестьянская семья
назвала ее своей дочерью, и окрестили ее Ульяной. И всю свою раннюю
детскую жизнь Уля прожила в избе у приемных родителей.
Когда она спала, глаза ее бывали закрыты наполовину, и она словно
смотрела ими. А под утро, когда рассветало на дворе, в полуоткрытых глазах
Ули отражалось все, что было видно за окном избы. Она спала на скамье, и
лицо ее освещал ранний день. Ветви ивы, росшей за окном, облака, озаренные
первым кротким солнцем, и пролетающие птицы - все это было один раз
снаружи, а второй раз - светилось в глубине Улиных глаз; но в Уле облака,
и птицы, и листья ивы были лучше, яснее и радостней, чем их видели все
люди.
Приемные родители так любили маленькую Улю, что от тоски по ней они
каждую ночь просыпались. Они сходили с полатей, приближались к Уле и
подолгу смотрели в сумраке на спящую чужую дочь, которая им стала милее
родной. Им казалось, что свет светит из ее полузакрытых глаз, и в бедной
избе было хорошо в этот час, как в день праздника во время их молодости.
- Уля, должно быть, скоро умрет, - тихо гово
