Платова Виктория - Победный Ветер Ясный День 2
ПОБЕДНЫЙ ВЕТЕР, ЯСНЫЙ ДЕНЬ
ТОМ 2
Виктория ПЛАТОВА
Часть II
МИСТРАЛЬ
...Ну, конечно же, он назывался совсем по-другому, этот ветер.
Он назывался совсем по-другому, и в нем не было никакого намека на седловину между Тулоном и Монпелье. И никаких запоздалых зимних сожалений о кипарисовых аллеях. Которые так и не смогли защитить от холодов долину Роны.
Но на долину Роны вкупе с горами Севенны Лене Шалимовой было ровным счетом наплевать. До зимы было далеко, до Франции - еще дальше. А городишко Ломоносов, где на рынке всегда можно было достать роскошные морские раковины по бросовой цене, - городишко Ломоносов был под боком.
Каких-нибудь сорок минут от Обводного канала - и готово. В своих бесчисленных театрально-челночных поездках они неоднократно протыкали насквозь его центральную улицу (закостеневшую в своей гордыне, как Дворцовый проспект), но так ни разу и не остановились на ней.
Теперь придется остановиться. Свернуть налево, взобраться наверх. Спросить у зазевавшегося прохожего, где находится больница.
Там, в больничном морге, и лежит сейчас Афа Филипаки.
В Ломоносов они поехали втроем - Лена, Гжесь и Маслобойщиков, специально для такого случая прервавший тур вальса с белой горячкой. Светаня от поездки отказалась, сославшись на слабые нервы и общее, весьма плачевное состояние организма.
- Климакс, мать моя, - доверительно сообщила она Лене по телефону. - Климакс - вещь серьезная. Климакс - это тебе не прокладки на трусы клеить.
- Объясни, что происходит?
- Вот доживешь до моих лет...
- Я не об этом, - невежливо прервала Лена Светаню. - Что случилось с Афой?
И как вы об этом узнали?
- Представь себе, эта идиотка написала заявление об увольнении из театра. На имя моего забулдыги. Со всеми данными.
Как будто кто-то просил ее об этом. Вроде бы эту бумажку и нашли на теле.
- Несчастный случай?
- Они ничего не говорят. Во всяком случае - по телефону. Тело обнаружили в понедельник где-то под Ломоносовом, у железнодорожного полотна.
Думаю, вы все узнаете на месте.
Господи, что за прихоть с заявлением?
Их помятый "Глобус" существовал только в больном воображении мэтра. Даже Гжесь, с непонятным пиететом относившийся к старому пьянице, не воспринимал школьную антрепризу всерьез. И вдруг какое-то заявление!
Афу нашли в понедельник, а Маслобойщиковым позвонили во вторник вечером. Все правильно, им нужно было время, чтобы найти концы. А концов-то как раз и не было: мать и две сестры Афы еще в середине девяностых уехали в Грецию.
На историческую родину, как принято выражаться. Афина же осталась в Питере - она мечтала о карьере танцовщицы. Бедная Афа, Афина Парфенос, Афина Промахос...
Последний всплеск карьеры - тело у железнодорожного полотна. И даже оплакать его некому.
На то, чтобы найти больницу и морг при больнице, им понадобилось пятнадцать минут. Еще столько же ушло на поиски пива для мэтра. И когда "шестерка" Гжеся наконец-то прибыла на место, их уже ожидали.
Плотный, замотанный жизнью дядька, представившийся капитаном Целищевым, и поджарый щенок, представившийся врачом-патологоанатомом Луценко.
- Вы Масленников? - хмуро спросил капитан.
- Маслобойщиков, - вступился за мэтра Гжесь. - Гавриил Леонтьевич Маслобойщиков.
- А вы кто?
- Это мои ученики. Актеры. Друзья покойной, - теперь уже Маслобойщиков вступился за Гжеся. - Ведите нас к ней!
От Гавриила Леонтьевича так сильно пахнуло настоянной на водке системой Станиславского, что капитан Целищев стушевался и юркнул за облезлую, крашенную охрой дверь морга. Маслобойщиков с
