Библиотека в кармане -русские авторы

         

Плонский Александр - Наводка


Александр Филиппович ПЛОНСКИЙ
НАВОДКА
Фантастический рассказ
В. П. Кузьмин был недоволен своей внешностью. Конечно, кандидат наук
- не оперный тенор, внешность для него не столь важна. Но, согласитесь,
нос и губы коренного жителя Папуа вряд ли к лицу человеку с московской
пропиской. По этой причине Виктор Павлович никогда не возникал перед
телевизионной камерой: наделенный более чем богатым воображением, он
представлял, как нелепо будет смотреться на экране. К тому же, у него была
смешная привычка непроизвольно дергать себя за ухо.
А вот по радио Кузьмин выступал часто, с научно-популярными беседами
для детей среднего и старшего школьного возраста. Текст он наговаривал сам
и ударения никогда не путал, чем снискал симпатии обаятельной женщины и
блестящего диктора Ольги Высоцкой.
Записывали его в Доме радио на улице Качалова, а гонорар платили на
площади Пушкина, в большом сером здании, где, наряду с другими
заведениями, находилась касса, перед которой дважды в месяц толпились
знаменитости из мира искусств (Кузьмин чувствовал себя среди них белой
вороной). Как-то ему посчастливилось занять очередь за самой Валентиной
Леонтьевой - тогда, в конце пятидесятых, это была обыкновенная женщина в
мохнатой желтовато-серой шубе.
Говорил Виктор Павлович сипло: в детстве он решил стать великим
певцом и, перетрудившись, надорвал связки. Ольга Высоцкая перед записью,
бывало, советовала полушутя-полувсерьез:
- Выпейте пивка в буфете, глядишь, голос и прорежется.
Кузьмин конфузился и переживал, а Высоцкая, добрая душа, успокаивала:
- Зато вы за Райкина деньги получать можете... По телефону.
Все это было и прошло. Вот уже полгода, как В. П. Кузьмин расстался с
Москвой. Большая наука устремилась в Сибирь, волна подхватила и унесла
молодого кандидата, мечтавшего о докторской. А в сибирском НИИ, куда его
пригласили, условия для работы были отменные.
...Кузьмин сидел за столом в лаборатории, которой заведовал, смотрел
на экран осциллографа и дергал себя за ухо. "Идиотское письмо, - думал он.
- Может, подшутил кто-нибудь?"
Вспомнил, как однажды ему позвонили и сказали, что на студии
спуталась пленка, а через двадцать минут передача, и если он не придет и
не выдаст текст прямо в эфир, то будут большие неприятности. Кузьмин,
возможно, побил рекорд, пробежав от улицы Щусева, где работал, до улицы
Качалова за одиннадцать минут с секундами.
Дежурный милиционер потребовал пропуск.
- Какой еще пропуск! - задыхаясь, прохрипел он. - Передача срывается,
меня ждут!
- Ничего не знаю, - сказал милиционер, - звоните в студию.
Татьяны Борисовны Красиной, редактора детского отдела, на месте не
оказалось.
"Безобразие! - возмутился Кузьмин. - Какая безответственность!"
Наконец, Красину разыскали.
- Бог с вами, - удивилась она. - Пленка запуталась? У нас так не
бывает. Ваша передача уже в эфире.
Обратно Кузьмин шел не спеша, но передача была длинная, и он успел
услышать несколько заключительных фраз, произнесенных до противности
сиплым голосом.
А через пять минут в дверь вежливо постучали и некто Гольник,
горбатенький, ехидный эмэнэс из соседней лаборатории, поздравил Кузьмина с
успешным и, что самое главное, полезным выступлением. Глаза его откровенно
торжествовали.
"А что, если это дело рук Гольника? - заподозрил было Кузьмин. - Но с
другой стороны, какой кретин испишет бисерным почерком целую тетрадь,
чтобы подшутить? Хватит и страницы".
"Здравствуйте, "глубокоуважаемый" Виктор Павлович! - говорилось в
письме, и слов





Содержание раздела