Погодин Радий Петрович - Салат С Кальмарами
Радий Петрович ПОГОДИН
САЛАТ С КАЛЬМАРАМИ
Рассказ
Жена Скачкова уехала в санаторий на Черное море. Скачков тут же
подтвердил ее тезис: мужик - дурак, а если постарается - идиот. Он купил
книгу за двести десять.
Спрашивается: нужна ему книга за двести десять, если зарплата у него
двести пять?
Скачков взглядом очистил кухню, как очищают луковку: эмаль, никель,
стекло. Снял с полки старинную супницу. При царизме в ней подавали
фруктовые супы - сейчас в ее сиренево-фаянсовой утробе лежала сушка. Одна.
В холодильнике, зарывшись в снег, ржавела банка кальмаров. И банка
майонеза. И все.
Скачков съел сушку с майонезом.
Мысли в его голове возникали, как образы, как формы, - цельно:
окорока, батоны, осетры, бутылки. И уходили за желтый горизонт на синих
парусах.
- О-о-о... - застонал Скачков.
Проще всего было позвонить теще, напроситься к ней на ужин и заодно
стрельнуть у нее денег. Но покойная Скачкова мама ребенком пережила в
Ленинграде блокаду; ее рассказы о ленинградцах потрясали - ленинградцы
были мужественным, гордым народом. Мысль пойти к теще Скачков отринул как
антипатриотическую.
Позвонил своему институтскому другу Алоису.
- А не сводил бы ты меня в кабак, Алоис? - сказал он. - Что-то я тебя
очень давно не видел.
- Жрать хочешь. А надо было ехать в отпуск вместе со своей женой.
Витамины! Море! - орал Алоис. - Поджаристые ляжки. Шашлык-башлык!
- А ты, Алоис, не увиливай.
- Я не увиливаю. Я в гости иду. В один хауз. Там... - Алоис засопел,
что-то прикидывая с позиций чести - он чести был привержен. - Пойдешь со
мной, - наконец сказал он. - Там кормят.
- За так?
- Ну не совсем. Сегодня там читают.
- Про небо в клетку?
- Тебе не все равно? Надувай щеки, как умный. Улыбайся, как
воспитанный. Баб не лапай...
- Дал бы лучше десятку в долг. Когда-то мы были как братья. Помнишь,
Алоис?
На это Алоис ему ответил:
- Крепись...
Скачкову не хотелось в гости, тем более туда, где читают. Ему не
хотелось ни вопиющих фактов, ни гражданской отваги, ни порицания Руси. Ему
хотелось обонять нарезанную толстыми ломтями колбасу по кличке "Прима",
вареную картошку, лук и мягкий хлеб. А также чай грузинский высший сорт.
Скачков ждал Алоиса на Литейном у медицинской вазы. Прошла старуха с
корзиной флоксов - воздух стал миндалевым. "Хорошие цветы, - подумал
Скачков. - Хорошо сейчас жене в Крыму". И тут пришел Алоис. В темно-синих
штанах и голубой рубашке. На голове седина.
Алоис поседел рано. Еще в институте ходил с проседью. Можно сказать,
проседь его и в люди вывела - она сильно действовала на романтических
дамочек торговой специальности. Алоис был прожорлив - жил с бабушкой и
вечно голодал. Романтические торговые дамочки его спасли. Звали Алоиса -
Александр. Он долгое время был строен. Одевался со вкусом. И очень
тревожно, даже ревниво, верил в начальство. Он говорил: "У них есть все.
Зачем им злато?"
Разглядев Скачкова у вазы, Алоис закричал еще издали:
- Прашем пана до борделя! Слушай, старик, я пожевал крупы сечки.
Слушай, какая гадость. Твоя кобра когда приедет?
- Через неделю.
- Моя неделю назад уехала. А я уже без денег. Ну, кобра. Гремучая
змея. Гюрза. Анаконда. Я, Скачков, купил книгу за сто двадцать.
- А я за двести десять.
- Слушай, старик, неужели они между собой называют нас удавами?
Впрочем, это было бы не так уж и отвратительно, в этом есть какая-то
гармония. Скачков, какой ты весь стройный. И брюха нет. Где твое брюхо?
Над нами, Скачков, небо синее. Мы свободны и неотвратимы. Мы, С
