Почепцов Георгий - Баклуша
Георгий Георгиевич Почепцов
Баклуша
("Школьные сказки")
ГЛАВНЫЙ БЕЗДЕЛЬНИК РАЙОНА
- Э-хе-хе! - маленький человечек по имени Баклуша потянулся, очнувшись
после сна. Правое ухо, на котором он спал, было втрое больше левого, борода
свисала до низу, как маленький веник.
Баклуша еще раз всласть потянулся и встал с земли.
Пиджак на нем был непростым. Высокий воротник напоминал большую
подушку, сзади была спинка из матраса, а впереди Баклушу закрывал кусок
одеяла.
Человечек подбежал к луже, умылся, вытерся бородой и снова потянулся.
Затем достал из кармана осколок зеркала, посмотрелся в него и
удовлетворенно хмыкнул:
- Вот теперь я, кажется, выспался. Но как похудел!
И сокрушенно покачал головой.
- Скорее за завтраком, - постучал он по своему впалому животу и
неслышными шажками двинулся из парка, где он спал, на проспект.
Мимо проносились машины. Рабочие в ярко-оранжевых жилетах укладывали
асфальт.
- Фи, - поморщился Баклуша и презрительно отвернул нос. - Мне это не
подойдет.
Он забежал в ближайший двор и скрылся в кустах, поминутно цепляясь
бородой за веточки.
Внезапно вся его физиономия преобразилась, потому что за
трансформаторной будкой Баклуша заметил двух школьников. Портфели их лежали
под стенкой, а ребята увлеченно играли в крестики-нолики.
- Может, пойдем, а? - спросил один из них, который проигрывал.
- Еще чего! Ты играй давай. Первый урок сегодня чепуховый.
Баклуша радостно похлопал себя по животику. Он подполз ближе, изо всех
сил потянул носом, как пылесос, только совершенно бесшумно. Он втягивал
воздух и толстел на глазах. Вскоре он заметно округлился, глазки его стали
маслянистыми и довольными.
- Вот и позавтракал, - едва-едва шевельнул он губами, когда ребята
наконец побежали в школу. - Школьное безделье - самое вкусное. Когда
ребенок бьет баклуши, они такие аппетитные. Как отбивные.
Он свернулся клубочком тут же в кустах, лег на свое лопуховое ухо и
захрапел.
Спал он долго, и за это время очень изменился. Костюм снова стал ему
велик, щеки ввалились, только правое ухо осталось таким же большим.
Баклуша уменьшался прямо на глазах. Казалось, еще немного - и от него
останется одно только ухо.
- Ой, - протер он глаза своими маленькими ручками. - Так можно и с
голоду умереть. Завтракать, обедать и ужинать всегда надо вовремя. Где бы
мне еще поесть?
Он выглянул из кустов и принюхался. От натуги даже покраснел. На другом
конце двора он почуял дворника, который, вместо того чтобы подметать, в
задумчивости развалился на лавочке.
Человечек потянул носом, проглотил кусочек этого безделья и едва не
поперхнулся.
- Нет-нет, взрослое безделье, взрослые баклуши жестковаты для меня. То
ли дело - молоденькое, школьненькое, нежненькое... Вот прелесть! Надо пойти
поискать. - И он затрусил в сторону школы.
Путаясь в своем нескладном костюме, Баклуша проскользнул в дверь. В
школе стояла тишина. Из-за дверей классов доносились редкие голоса.
"Катетом называется..." - слышался уверенный учительский бас. "Расстояние
составит, составит расстояние... Расстояние будет равняться..." - мямлил за
другой дверью робкий ученический голос.
Было так спокойно, что даже солнечные зайчики не прыгали, а тихо лежали
на полу. Портреты классиков в коридоре провожали крадущегося маленького
человечка укоризненными взглядами.
"Караул!" - хмурил брови Эйнштейн.
"Держи его!" - готов был крикнуть Ломоносов.
Но их крепко-накрепко удерживали рамы.
Баклуша, как собака на охоте, поводил носом то туда, то сюда. Нос его
