Потиевский Виктор Александрович - Вольная Жизнь Аки
В. Потиевский
ВОЛЬНАЯ ЖИЗНЬ АКИ
Была она крупной, упитанной и довольно злой. Норки вообще всегда
агрессивны, но Ака более других чувствовала свою силу и всегда готова
была к бою. Она принадлежала к уникальной разновидности норки,
выведенной не так давно и выращиваемой только в одном или двух
звероводческих хозяйствах. И дело было вовсе не в качестве и цвете меха.
Точнее, не только в этом. Мех, конечно, был красивым, блестящим,
пушистым, густым, редкой расцветки - крестовая. Брюшко и бока были
белыми, спинка темная, а по хребту, от головы и до кончика хвоста,
проходила черная полоса. Поперечная черная полоса, пересекая спину,
проходила через передние лапы и завершала крест.
Но главная особенность разновидности заключалась в больших размерах
животного Ака весила три с половиной килограмма. Примерно столько же или
чуть меньше весили остальные обитательницы шеда (так называется
обиталище зверьков целиком), живущие в клетках по соседству. В то время,
как обычная американская норка, разводимая до сих пор, не превышала
полутора килограммов, да и то таких размеров достигали только самцы.
Зверовод - девушка, которая обслуживала Аку, привязалась к ней за
сезон. Когда кормила, говорила ей ласковые слова. Иногда, проходя мимо
клетки, останавливалась и называла ее имя: "Ака" (которое сама ей и
дала) - ласковым, добрым голосом. И норке это нравилось.
Она тоже привязалась к своей воспитательнице, ждала ее и, когда та
появлялась, начинала радостно метаться по клетке. Однако свой злой нрав
сохраняла постоянно. И когда однажды ее кормилица чуть зазевалась,
вычищая клетку, Ака хватанула ее за палец так, что зубы зверя уперлись в
кость. Девушка вскрикнула и отдернула руку, но не затаила долгой обиды
на Аку. Палец еще был под пластырем, а она уже ласково разговаривала с
Акой, и та весело прыгала, понимая расположение к себе со стороны
человека, хотя снова была готова проявить дурной нрав хищника.
Родилась она в апреле совсем маленьким щенком. У матери было их
восемь, но даже в условиях постоянного ветеринарного надзора выжили
только семь.
Ака прошла первую линьку, и к ноябрю ее меховая шуба окрепла, ярко
поблескивала и серебрилась на солнце. Густой подшерсток делал мех
плотным и очень теплым, что сохраняло тепло даже в воде, которой,
кстати, Ака пока еще не видела, кроме, конечно, воды для питья. Она так
и выросла в клетке. Здесь ее кормили и поили, делали прививки и убирали
за ней. За один сезон, с апреля по ноябрь, она выросла до взрослого
зверя, окрепла, обрела силу.
Стремление выйти на волю жило в ней с того самого дня, когда она
впервые стала самостоятельно ходить по клетке. Оно усиливалось еще и
тем, что норка по своей природе зверь полуводный, живущий всегда у воды,
рядом с ручьем или озером. Ее особенно сильно влекло к воде - это было
неосознанное, но сильное чувство.
Так иногда и человека неудержимо влечет дорога, которой он еще не
видел, но без которой ему плохо, уныло и тревожно.
Норке уйти было нельзя, но зов свободы, желание вырваться из клетки
не покидали ее.
Ее хозяйка была с Акой особенно ласкова, и та чувствовала, что
что-то изменилось, и стала еще более возбужденной и встревоженной.
Девушка понимала, что все, что будет, необходимо. Для этого и
выращивали зверей. Но все равно, когда наступал этот роковой период, она
ходила зареванной, с красными глазами и опухшим носиком. Но время
неумолимо шло - приближались эти самые дни - дни забоя...
Забивали норок большими партиями, снимали шкуры и
