Библиотека в кармане -русские авторы

         

Пьецух Вячеслав - Духов День


Вячеслав Пьецух
Духов день
Если бы та частица триединого Бога, которая со своей стороны отвечает
за pax deorum, пожелала бы пристальнее присмотреться к русскому способу
бытия, то по мере приближения к нашей шальной планете ей сначала увидится
отчее, восточное полушарие от Мурманска до Кейптауна и от Владивостока до
Лиссабона, затем прорежутся Средиземное море, Архипелаг, Проливы, потом
ударит в глаза Россия, пашни, леса, озера, положим, Тверская область,
Ржевский район, мост через речку Воронку с темной фигурой зоотехника
Иванова, только что проспавшегося на обочине после свадьбы и теперь
размышляющего о том, возвращаться ли ему на свадьбу опохмеляться или идти
домой, рядом с мостом будет деревня Углы, а вот и добротная изба, обшитая
вагонкой и выкрашенная в ядовито-зеленый цвет; у среднего окошка сидит
Толик Печонкин и смотрит на улицу, подперев голову кулаком.
Этот самый Толик Печонкин представляет собой круглолицего, не
по-деревенски упитанного мужчину, лет пятидесяти с небольшим, который,
видимо, не совсем здоров, ибо во всякое время года он носит стеганые
штаны. Печонкин кладет всей округе печи, вяжет оконные рамы, мастерит
двери с филенками и отличные обеденные столы, - одним словом, он человек
сручный и деловой, но иногда на него нападает стих, некая непобедимая
меланхолия, и тогда душа его требует праздника, как в другой раз требует
покоя истерзанная душа. Эльвира Печонкина, жена Толика, женщина крупная,
набожная и туговатая на ухо, сильно не любит такие дни, поскольку муж ее,
случается, так усердно заливает свою тоску, что потом гоняется за ней с
бензопилой по усадьбе, или, как говорят местные, по "плану".
Итак, Толик Печонкин сидит у окошка, подперев голову кулаком, а в
глазах его светится непобедимая меланхолия, словно ему только что
привиделся смертный сон. По полу в горнице ходит, вкрадчиво цокая, злющий
петух Титан [в этих местах не всегда дают клички коровам и собакам, но
всегда свиньям и петухам], любимец Печонкина, заклевавший на своем веку
несколько поколений хозяйских кур, на дворе время от времени принимается
брехать одноглазый кобель, окривевший по милости петуха, да сердито
похрюкивает в сарае пятимесячный боров Борька.
На деревенской улице ни души. День выдался серенький, невеселый: небо
белесое, на манер той краски, в какую красятся больничные тумбочки и
кровати, иногда с задов налетает ветер, наводя в кронах осин серебристое
шевеление, на заборе сидит ворона и от скуки покачивает хвостом. Из окошка
видна заколоченная изба учительши Ковалевой, уехавшей во Ржев три года
тому назад, за ней - картофельное поле, кочковатая пойма реки Воронки,
сама река, заметно несущая оловянные свои воды, а за рекою - высокий
сосновый бор.
- Вон Егоровна куда-то пошла! - оживясь, говорит Печонкин и тычет
указательным пальцем в стекло, уже запотевшее от дыхания, сквозь которое
неясно видится сухонькая старушка с детским ведерком и посошком. -
Интересно: куда это она направляет свои стопы?..
Что-то и петух Титан забился под табуретку, стоящую возле печки, и
одноглазый кобель замолк, и боров перестал похрюкивать, и вроде бы даже
остановились ходики на стене.
- Радио, что ли, заведи, - обращается Печонкин к своей Эльвире.
- Ась? - недослышит она его.
- Я говорю, радио заведи!
- Какое радио, олух царя небесного! Свету вторую неделю нет!..
Эльвира заранее сердится на супруга, ибо ей отлично известно, во что
выльется непобедимая меланхолия и чем примерно закончится этот день.
Наивная же





Содержание раздела