Распутин Валентин - Нежданно-Негаданно
Валентин Распутин
НЕЖДАННО-НЕГАДАННО
Расположились в скверике напротив дебаркадера. Скверик уже не походил
на скверик: на бойком месте земля была вытоптана до камня, с одного бока
его поджимала стоянка для машин, выдвинутая из-под моста и огороженная
высокой металлической сеткой, с другого - теснила расползшаяся, в ямах,
дорога к Ангаре, с третьего - асфальтовая дорога вдоль Ангары. Высокие
тополя в скверике стояли редко, но раскидисто и тень давали. К ним и повел
Сеня Поздняков свою группу, как только объявили, что "Метеор", на котором
предстояло им ехать, подадут с опозданием на час. Группа была из своих, из
своей деревни, и из соседей, из замараевских, возвращающихся из города.
Поровну по три человека оттуда и оттуда. Свои: Сеня, Правдея Федоровна,
потерявшая свое имя Клавдея еще в старые времена за пристрастие к правде,
когда, выступая на собраниях с разоблачительными речами против начальства,
она повторяла: "Я правду люблю", - и Сенина соседка по деревенскому
околотку бабка Наталья. Замараевские: муж и жена Темниковы, он инженер в
леспромхозе, она - бывший врач. Но это еще по старой сдаче инженер и врач.
Теперешняя жизнь сдала карты заново и козырей поменяла. И кто из них сейчас
кто, они и сами не знали. Леспромхоз то работал, то не работал, больницу
ужали до фельдшерского пункта, и поговаривали, что закроют и фельдшерский.
Третья замараевская - молоденькая девчушка по имени Лена, сдававшая
вступительные экзамены в один из новых университетов.
Сеня, как человек бывалый, рассмотрел неподалеку за разбитой дорогой
торгующую пивом коммерцию и приволок от нее три картонные коробки. Их
сплющили, разодрали и устроили под седево - чтоб не на землю. Вышло вполне
культурно. Расселись и принялись за разговором поджидать, когда стянется
назначенный час.
Вот наступили времена: раньше, как лето, каждая деревенская изба полна
городских гостей. Ехали и воздухом подышать, и стариков повидать, а у кого
руки не отсохли - и помочь старикам в их непрестанном битье-колотье по
хозяйству. Теперь в деревню не едут: для одних дорого, для других
неинтересно. Одни спасаются участком подле дачки, который не отпускает к
отцу-матери, другим позарез стал нужен и берег турецкий, и Африка вместе с
Америкой. Теперь и писем в деревню не пишут, а заказывают при случае: пусть
мама приедет, пусть папа приедет - соскучились.
А что такое "соскучились" - понятно.
Вот и Сене Позднякову, по которому донельзя соскучились внуки,
пришлось набивать снедью два мешка и отправляться как Магомету к горе.
Правдея Федоровна прямо называла себя "савраской". Уже второй раз за лето
впрягалась она и ехала. Бабку Наталью на старости лет заставила сниматься с
лежанки другая, как говорила она, "везея". Гостила зимой внучка и оставила
золотые сережки. И два месяца уже: бабушка, отправь, бабушка, отправь. А с
кем отправишь золотые сережки какого-то фасонистого издела? Пришлось
снаряжаться самой. А сын привез сегодня на пристань и посадки не дождался:
некогда.
Зачем ездили замараевские, муж с женой, осталось еще не расспрошено.
Впереди длинная дорога. И до дороги сидение в маете. Девчонка, Ленка,
сказала, что экзамены в университет сдала, но учиться, наверно, не будет,
не понравились ни университет, ни преподаватели, а в общежитии и селиться
опасно, там одни кавказцы.
Солнце нагревалось и начинало дышать горячо. По мосту через Ангару
дребезжали трамваи и ползла из машин с краю с шипом огромная, во весь мост,
разноцветная гусеница, то вздымаясь
