Библиотека в кармане -русские авторы

         

Разумовский Феликс - Зона Бессмертного Режима


ФЕЛИКС РАЗУМОВСКИЙ
ЗОНА БЕССМЕРТНОГО РЕЖИМА
В секретных архивах Министерства обороны он значится как отставной матрос Данила Глебович Бродов. Друзья-однополчане называют его Командиром, случайно уцелевшие враги — ФАРШтевнем, а длинноногая красавица из предрассветных снов — Свалидором, Хранителем Оси.
Все в его жизни загадочно, двусмысленно, окутано тайной. И не удивительно, что это он, Данила Бродов, попадает в историю, поражающую воображение.

В историю, где сплелись в клубок прошлое и будущее, где встают с ног на голову законы мироздания; в историю, своей сутью отвергающую общеизвестную историю человечества. Каша заваривается знатная, крутая, межгалактического масштаба. И расхлебывать ее придется Бродову — простому, вернее, ох какому непростому сибирскому мужику, на «хаммере» которого вдоль борта написано: «Не зная броду, не суйся в воду»...
А. Кожедубу — мастеру божьей милостью.
Мастерам — А. Витковскому,
А. Бильгидинскому, А. Демьяненко.
Всем, кто идет со мной по Пути.
С добрыми попутчиками дорога ровнее...
Автор
Пролог
— Ну-с, кто там у нас дальше? — Доктор Шуман вздохнул, глянул на часы и потянулся так, что из-под рукавов халата выглянули обшлага серого повседневного эсэсовского кителя. — Надеюсь, хоть сегодня-то мы сумеем вовремя поужинать?
Его поджарое, не по годам крепкое тело было полно жизни и требовало пищи.
— Да ладно вам, коллега, во славу фатерланда можно и поголодать. Или вы так не считаете? — Доктор Брандт стал похож на крысу, гадостно прищурился и перевел глаза на фройляйн в тщательно отглаженном белоснежном халате: — Алло, Герта, ждем вас.
Юркий, остроносый, с лобастой головой, он и впрямь напоминал какого-то мелкого, не гнушающегося падали хищника.
— Яволь, герр штурмбаннфюрер1, — встрепенулась фройляйн, положила пудреницу и с хрустом перевернула журнальную страницу. — Вариант два бис. Номер восемьсот сорок первый.

Русский, Иван Иванович Иванов, семнадцатого года рождения, предположительно военнослужащий Красной Армии, звание и должность не установлены. Взят в плен тяжело раненным в районе Вязьмы2, от предложения вступить в РОА3 категорически отказался, дважды, в августе тысяча девятьсот сорок второго года и в октябре тысяча девятьсот сорок четвертого пытался бежать. Держится независимо, пользуется среди заключенных авторитетом, направлен в наше распоряжение службой безопасности лагеря.
В ее голосе слышалось раздражение — попудриться не дал, свинья. Впрочем, нет, иногда под настроение хряк. Тщедушный, задыхающийся, воняющий шнапсом и потом.

Если вдуматься, не хряк — кролик. Сволочь...
— Так, а что там с барышнями? — Штурмбанн-фюрер зевнул, по-собачьи оскалился, показав прокуренные редкие зубы, и неожиданно отвлекся, посмотрел на санитаров: — Эй, там... Этого в холодильник. Вскрывать буду завтра.
Двое рослых шутце4 в медицинских халатах кантовали на носилки недвижимое тело. На лицах их читались равнодушие, скука и полное отсутствие каких-либо эмоций. А чего, спрашивается, интересного-то здесь?

Мокро, хлопотно, дубово и неподъемно. А главное — привычно. К тому же даже не баба — мужик.

Эка невидаль, насмотрелись...
— С барышнями все в порядке, имеют место быть, — криво усмехнулась Герта, с презрением фыркнула и снова очень по-сортирному зашуршала бумагой. — Ядреные славянские девки. Алена Дормидонтовна Зырянова из города Иркутска, что в Сибири, и Марыля Кобазева-Градецкая из польского движения Сопротивления. Обе родились в двадцать третьем, обе кровь с молоком, то есть практически здоровы, удовлетворит





Содержание раздела