Библиотека в кармане -русские авторы

         

Ревельский Хела - Путь В Никуда


РЕВЕЛЬСКИЙ ХЕЛА
В ОЖИДАНИИ GLORIA MUNDI ИЛИ ПУТЬ В НИКУДА.
  Аннотация:
В жизни людей, городов, стран происходят такие, на первый взгляд, странные вещи, что вначале и не поймёшь: то ли это божья кара, то ли просто случай. Но гораздо реже может прийти в голову то, что мы, в конце концов, имеем - наше скрытое, и более того, скрываемое от посторонних, желание.

Это сильнее нас, и не потому, что мы не в силах от этого отказаться, проявив свою силу воли, нет, - это нега, это наше иллюзорное счастье, к которому мы стремимся с той же непреодолимой силой, с какой бы разум наш хотел бы нас предостеречь от этого, но всё происходит вопреки ему. Человек по своей природе более эмоциональное существо, чем разумное, поэтому, вкусив однажды сладкогрёзые плоды счастья он не в силах противостоять им более никогда.
  
  
  
  
  
   I. Во-первых…
  
  Когда он был маленьким, это он помнил точно, часто говорили, что он, Мишка Золотовский, не промах, и из него точно выйдет толк. Что имелось в виду под словом толк никто не объяснял, но, судя по интонации, с которой это говорилось, и поглаживанию по голове, что-то многообещающее.

Он поверил этим дядям и тётям; в детстве всегда верилось во всякое необыкновенное, а уж, если этим необыкновенным был ты сам, то в это верилось особенно охотно. Во всяком случае, лет с семи Мишка определил себе цену.

И в то время, когда одни бились за урожай и удои молока, а другие за оценки и успеваемость по всем предметам. Он не особенно, как-то, а точнее, вообще, не усердствовал на поприщах всевозможных наук и знаний.

А стал ждать, когда станет большим, и тогда.… При этой мысли у него начинали бегать мурашки по спине, и хотелось, чтоб всё случилось побыстрее. Ах, как ему хотелось!
   Вот так, в сладостном предвкушении грядущей славы прошли его детские, а затем и юношеские годы. Но, то ли ждал он слишком долго, то ли не заметил, как вырос, а может, просто привык к своему тихому, ни к чему не обязывающему, ожиданию. Но в свои, с небольшим хвостиком, тридцать лет он, по-прежнему, всё ещё не был ни тем и не этим, хотя был женат, имел детей и высшее инженерное образование.
  Тогда в нём возникала тревога, и он, будто, пробуждаясь от сна, вдруг, ощущал всей материей своего тела прочную, будто, стальную клетку, охватившую его со всех сторон и привязавшую его к одному и тому же бесконечному ожиданию. По ночам, как в детстве, к нему приходили страшные сны: будто он умер, и никто о нём не пожалел, или старое заброшенное кладбище, где его должны были похоронить - могилы с деревянными, покосившимися от времени, крестами. Тогда он переставал спать и нервничал, пытаясь обвинить кого-нибудь в своих напрасных надеждах, а, не найдя ничего себе в поддержку, вдруг увольнялся с работы и исчезал, прихватив лишь одежды в рюкзак, а то, и вообще налегке, в чём был, садился в общий вагон и катил неизвестно куда. Правда, и это случалось с ним раз или два, он стал , вдруг, искать оправданье в здоровье, и даже в разговоре с кем-нибудь из молодых коллег как бы оправдывался:
   - Печёночка что-то пошаливает..., почки тоже, - и печально выглядывая, из-под печально нависших бровей, многозначительно добавлял, - как говорится: картина Репина "Приплыли"!
   Но потом на него снисходило опять какое-то провидение. И тогда он хватал авторучку, карандаш или что-нибудь пишущее. И, сдвинув на край все ненужные в этот момент бумаги, начинал мелко и сбивчиво писать, то ли письмо единственному другу, то ли исповедь неведомо кому, но вдруг останавливался на полу





Содержание раздела