Рождественский Роберт - Стихи Разных Лет
Роберт Рождественский
Стихи разных лет
КОГДА ЛЮБИЛ... (из поэмы "До твоего прихода")
Люб-
(Воздуха!
Воздуха!
Самую малость бы!
Самую-самую...)
лю!
(Хочешь, --
уедем куда-нибудь
заново,
замертво,
за море?..)
Люб-
(Богово -- богу,
а женское -- женщине
сказано,
воздано.)
лю!
(Ты покоренная.
Ты непокорная...
Воздуха!
Воздуха!)
Люб-
(Руки разбросаны.
Губы закушены.
Волосы скомканы.)
лю!
(Стены расходятся.
Звезды, качаясь,
врываются в комнаты.)
Люб-
(В загнанном мире
кто-то рождается,
что-то предвидится...)
лю!
(Где-то
законы,
запреты,
заставы,
заносы,
правительства...)
Люб-
(Врут очевидцы,
сонно глядят океаны остывшие.
лю!
(Охай, бесстрашная!
Падай, наивная!
Смейся, бесстыжая!)
Люб-
(Пусть эти сумерки
станут проклятием
или ошибкою...)
лю!
(Бейся в руках моих
каждым изгибом
и каждою жилкою!)
Люб-
(Радостно всхлипывай,
плачь и выскальзывай,
вздрагивай,
жалуйся!..)
лю!
(Хочешь -- уедем?
Сегодня? --
пожалуйста.
Завтра? --
пожалуйста!)
Люб-
(Царствуй, рабыня!
Бесчинствуй, учитель!
Неистовствуй, женщина!)
лю!
(Вот и глаза твои.
Жалкие,
долгие
и сумасшедшие!..)
Люб-
(Чертовы горы уставились в небо
темными бивнями.)
лю!
(Только люби меня!
Слышишь,
люби меня!
Знаешь,
люби меня!)
Люб-
(Чтоб навсегда!
Чтоб отсюда -- до гибели...
Вот оно...
Вот оно...)
лю!
(Мы никогда,
никогда не расстанемся...
Воздуха...
Воздуха!..)
x x x
Приходит врач, на воробья похожий,
и прыгает смешно перед постелью.
И клювиком выстукивает грудь.
И маленькими крылышками машет.
-- Ну, как дела? --
чирикает привычно. --
Есть жалобы?.. --
Я отвечаю:
-- Есть.
Есть жалобы.
Есть очень много жалоб...
Вот, -- говорю, --
не прыгал с парашютом...
Вот, -- говорю, --
на лошади не ездил...
По проволоке в цирке не ходил...
Он морщится:
-- Да бросьте вы!
Не надо!
Ведь я серьезно...
-- Я серьезно тоже.
Послушайте, великолепный доктор:
когда-то в Омске
у большой реки
мальчишка жил,
затравленный войною...
Он так мечтал о небе --
синем-синем!
О невозможно белом парашюте,
качающемся
в теплой тишине...
Еще мечтал он
о ночных погонях!
О странном,
древнем ощущенье скачки,
когда подпрыгивает сердце к горлу
и ноги прирастают к стременам!..
Он цирк любил.
И в нем --
не акробатов,
не клоунов,
не львов, больших и грустных,
а девочку,
шагающую мягко
по воздуху,
спрессованному в нить.
О, как он после представлений клялся:
"Я научусь!
И я пойду за нею!.."
Вы скажете:
-- Но это все наивно... --
Да-да, конечно.
Это все наивно.
Мы --
взрослые --
мечтаем по-другому
и о другом...
Мечта приходит к нам
еще неосязаемой,
неясной,
невидимой,
неназванной, как правнук.
И остается в нас до исполненья.
Или до смерти.
Это все равно.
Мы без мечты немыслимы.
Бессильны.
Но если исполняется она,
за ней -- как ослепление --
другая!..
Исполнилось лишь самое начало.
Любовь исполнилась
и крик ребенка.
Исполнились друзья,
дороги,
дали.
Не все дороги
и не все друзья, --
я это понимаю!..
Только где-то
живут мечты --
наивные, смешные, --
с которых мы и начали мечтать.
Они нам в спины смотрят долго-долго --
вдруг обернемся
и "спасибо!" скажем.
Рукой взмахнем:
-- Счастливо!..
Оставайтесь...
Простите за измену.
Мы спешим... --
Но, может, это даже не измена?!
...А доктор
собирает чемоданчик.
Молчит и улыбается по-птичьи.
Уходит.
И уже у самой двери
он тихо говорит:
-- А я мечтал...
давно когда-то...
вырастить
овчарку...
А после
подарить погранз
