Романов Владислав - Дождь
Владислав Романов
ДОЖДЬ
В то лето жара в Копьевске выдалась нестерпимая. Старожилы уверяли, что
сто три года такой жары не наблюдалось. Красный столбик градусника точно
приклеился к отметке 33 и, хоть лопни, не спускался вниз. Уже в конце мая в
лесах начались пожары, и дым навалился на город. Выезд в лесную зону
запретили, и все по воскресеньям стали ходить в картинную галерею,
расположенную в старом соборе: толстые стены еще хранили прохладу и не
пропускали дым.
В связи с пожарами пришлось ввести ограничения и службе водопровода.
Жителям разъясняли, конечно, временность и необходимость таких мер, призывая
блюсти строжайшую экономию воды. Повсеместно создали Комитеты Водного
Режима, сокращенно КВР, куда входили лучшие люди подъездов. "Доживем до
дождей!" (ДДД) - этот призыв кэвээровцев вселял в копьевцев бодрость и
оптимизм.
В эти нелегкие дни главбух Кировского райпищекомбината Петр Иванович
Неверующий торопился закончить методическую записку о перспективном и
текущем планировании, которую он составлял для бухгалтерских курсов. Жена с
дочкой спали в соседней комнате, а стрелки старинных бабушкиных часов с
римскими вместо цифр загогулинами подходили к двенадцати. Сидя за столом в
майке и трусах, Петр Иванович еле успевал вытирать пот, меняя за вечер уже
третий платок. Это еще хорошо, что окно выходит в садик, яблонька
распустилась, и тянет прохладцей, а у Льва Игнатьевича Шилова на пятом
этаже, небось, одуреть можно от духоты.
Часы пробили двенадцать. Неверующий решился уже поставить точку, как
вдруг что-то зашумело в яблонях и очень знакомое почудилось в этом шуме.
Петр Иванович сдвинул на нос очки и, всмотревшись, с удивлением обнаружил
серебристое мельканье у фонаря. Поначалу он подумал, что это серебрится
мошкара, но тут уж и пахнуло, да таким удивительно знакомым, что Петр
Иванович вскочил из-за стола. Пахло свежеприбитой пылью. Да- да, той самой
свежеприбитой пылью, когда идет дождь. И, вглядевшись, Неверующий обнаружил
у фонаря не мошкару, а самые натуральные капельки! Он даже перевесился через
подоконник - ив глаз, в нос, в рот залетели настоящие дождинки!
Петр Иванович хотел было разбудить жену и дочь, но тут вдруг ему в голову
пришло: а не разбазаривает ли кто-нибудь с верхних этажей таким хулиганским
образом воду?!. Он уже хотел было снова перевеситься через подоконник,
взглянуть вверх, но, посмотрев на фонарь, обомлел: во всю ширину переулка
шел дождь. Теперь это уже было видно и слепому! Дождь, дождь шумел в листве,
бежал в водосточных трубах, и пузыри вскипали на лужах. Причем все
свершалось как-то тихо и обыкновенно - никто не хлопал окнами, форточками,
точно все спали и ничего не слышали.
Откуда-то издалека донеслась странная мелодия, и Петр Иванович вспомнил,
как он сам мальчишкой выделывал такие рулады на травинке. Травинка нужна
тонкая, широкая, и стоит ее поднести к губам, как она задрожит, завибрирует
и зазвучит нежная мелодия. Петр Иванович был мастак выдувать всякие песни,
но мелодия, которую он услышал сейчас, поразила его своей необычайностью:
точно все вокруг вплеталось в нее - и тиканье часов, и шорохи, и скрипы,
и свет фонарей. И так вдруг что-то защемило в сердце, что Неверующий готов
был, кажется, выскочить из окна.
- Куда все ушло-то? - вдруг выпалил он и удивился своему вопросу. С чего
это он такое спросил?
- Куда, куда?! - сердито проворчала жена в соседней комнате.
Неверующий заглянул туда, увидел Катерину Ивановну, спящую, разметавшуюся
на тахте от ж
