Романовский Борис - Великан
Борис РОМАНОВСКИЙ
ВЕЛИКАН
Предисловие
Почему я пишу фантастику? Странный вопрос.
Нет, наверное, дело не только во вкусах, "так. мне нравится" - и все
тут! Наверное, сыграло роль то, что я двадцать семь лет проработал в ЛенПО
"Электроаппарат" испытателем высоковольтной аппаратуры. Это не могло пройти
даром ни для образа мышления, ни для языка. И эта работа заставляла думать
каждый день. Важно было не только установить причину отказа в работе, но и
найти способ ее устранения. А это, в свою очередь, привело к тому, что я
понемногу начал рационализировать, изобретать, занялся "техническим
творчеством". Тогда я начал и писать фантастику. Одно время я уже перестал
различать, фантастика ли - часть моего технического творчества, или,
наоборот, изобретательство - часть фантастики.
Но, наверное, если бы, не появился у меня вопрос, а как человек будет
жить среди всей этой новой техники, которая, в порядке обратной связи,
будет влиять на него самого, если бы я не пытался мысленно поставить своего
героя в неестественные (порой сказочные) условия, я все-таки не стал бы
литератором. Потому что отдельно жизнь машин не может интересовать
человека.
Я думаю, что в обычной художественной прозе самое главное не уметь
мыслить, а уметь чувствовать, уметь вложить свое сердце в свои слова, в
свои произведения. И только в фантастике нужно уметь еще и думать. Думать -
это не только суровая необходимость для каждого из нас, но и величайшее
наслаждение. Во всяком случае, я так думаю сейчас.
Вот почему я пишу фантастику. Хотя исторические произведения я пишу
тоже.
Борис Романовский
ВЕЛИКАН
Водном маленьком городке (центральная улица с дореволюционными
особняками, восемь церквей, не представляющих исторической ценности, храм
шестнадцатого века, два городских автобуса и восемь транзитных
междугородных) жили два великана. Два обыкновенных великана: Чугуновы
Альберт Иванович и Людмила Федоровна, или просто Люда. Нельзя сказать, что
это были очень рослые великаны, нет, Альберт Иванович имел рост четыре
метра шестьдесят пять сантиметров, а Люда всего четыре двадцать три.
Поэтому сразу, как только они поженились, горсовет смог выделить им
жилплощадь в старом фонде, в доме бывшего хлеботорговца купца Прянишникова,
в том самом, что между горсоветом и особняком дореволюционного генерала в
отставке Иванова-Беневенутова.
В доме Прянишникова был зал высотой восемь метров, в местных
Черемушках даже в кинотеатрах типовой застройки и то потолки ниже. Зал,
или, как здесь называли, "зало", превратили в две сугубо смежные комнаты и
кухню, а уж молодые сами отделили от дальней комнаты ванну, благо стояк
здесь был, а руки свои: Альберт Иванович был слесарем по установке рекламы,
а Люда - маляром-штукатуром.
В городе великанов уважали. В Москве - говаривали местные патриоты в
привокзальном буфете - есть Кремль, в Ленинграде - Медный всадник, в
Нью-Йорке - Эмпайр-стейт-билдинг. А у нас - великаны. И поэтому каждый
мальчишка, который позволил бы себе прыгать вокруг Альберта Ивановича или
Люды с криками:
- Великан, великан, голова как барабан!
или с другими унижающими человеческое достоинство стихами, рисковал
получить подзатыльник от первого попавшегося прохожего. Потому что народ
здесь жил сознательный и понимал, что отвечать за молодое поколение
придется всем и чужих детей нужно воспитывать как своих.
Через год после свадьбы, как и положено, Люда стала в талии круглеть,
а в городе пропали соленые огурцы. Это было первое неудобство
