Ропшин В (Савинков Борис) - В Тюрьме
Борис Викторович САВИНКОВ
В ТЮРЬМЕ
Посмертный рассказ
ПРЕДИСЛОВИЕ
Незадолго до своей трагичной смерти Б. Савинков окончил повесть, ныне
предлагаемую вниманию читателя. Повесть можно было назвать не общим
холодным названием "В тюрьме", а страшным клеймящим словом "Мразь",
которое сам автор употребляет по отношению к своему герою. Бесконечной
гадливостью проникнут был Савинков даже в тяжкие дни, которые он в то
время переживал, к своим недавним единомышленникам и тем, на кого он
вздумал опереться в своей ненависти на непонятную им великую мировую силу.
Трудно сказать, имелись ли у Савинкова какие-нибудь конкретные наблюдения
для создания типичной фигуры полковника Гвоздева, или эта фигура явилась
сгустком многочисленных прежних встреч и воспоминаний, а сам факт - плодом
озлобленной фантазии. Во всяком случае ясно, что Савинкову незачем было
описывать полковника Гвоздева, если бы он считал, что это - отдельная
пошлая личность. Нет, во всех прежних произведениях Савинкова, как и
здесь, конечно, он преследует более широкую цель, - выводить типы,
выводить символы. И в этом случае что означает рассказ "В тюрьме"? Его
значение полностью сказывается в последних словах: "Гвоздев понял, что был
арестован, лгал и убил Яголковского только из-за того, что боялся
сознаться в своем ничтожестве, в ничтожестве "Синего Креста". Это даже не
совсем так по ходу рассказа, по ходу рассказа - Гвоздев вообще мразь как
мразь, - он труслив, болтлив, лжив и от крайней трусливости способен на
бессмысленное убийство, он непроходимо глуп и пошл, и из-за его глупой и
пошлой лжи выглядывает, конечно, целая армия таких же Гвоздевых. Еще был
бы какой-то социальный смысл и какой-то остаток социальной гордости, если
бы человек "пострадал" из-за нежелания признать ничтожество "Синего
Креста", но дело было не так. Сразу сознаться в ничтожестве этой
организации и ничтожестве своей роли в ней Гвоздеву действительно не
захотелось, а потом все пошло по глупой логике, ибо ведь, в самом деле,
какое же человеческое достоинство может быть в том, что ради непризнания
ничтожества организации "Синего Креста" подлейшим образом наклеветать на
целый ряд ни в чем не повинных и даже отчасти симпатичных Гвоздеву лиц.
Все его поведение настолько лишено всякой тени чувства собственного
достоинства или какой-нибудь идейности, что никак нельзя понять последних
слов Савинкова как попытки психологического объяснения поведения его
героя, желанием прикинуться значительным членом значительной организации.
Не в этом дело, и заключительную фразу повести надо понимать
несколько глубже. Вообще все в Гвоздеве фальшь, несознательная и
объективная фальшь. Ее-то Савинков и чувствует, ее-то он и стремится
отразить в своем маленьком рассказе. Нет на самом деле никаких принципов,
нет на самом деле никаких целей, нет никакой силы у организации, нет
ровным счетом ничего. Есть тупая инерция, основанная на том, что
большевики - разбойники и лжецы, и тупая инертная вера в какую-то Европу,
которая поможет, - и за исключением этих выдумок все остальное сплошная
дыра. Так же точно и в личном характере Гвоздева нет никакой
последовательности. Художественно у Савинкова именно то, что поведение
Гвоздева кажется реалистически допустимым в то время, как оно абсолютно
нелепо. И вот это соединение правдолюбия и нелепости отраженным светом
показывает нам всю беспредельную гнусность и пустоту Гвоздева. Нарисовавши
такого химерического пошляка, Савинков без сомнения хотел сказать
