Библиотека в кармане -русские авторы

         

Росоховатский Игорь - Утраченное Звено


Игорь Росоховатский
Утраченное звено
1
Сквозь приспущенные веки я увидел такую неестественную и страшную
картину, что поспешил признать ее нереальной, рожденной больным
воображением. Говорю себе: "Немудрено, старина, в твоем положении и не
такое почудится. Припомни-ка в срочном порядке тесты для успокоения, ведь
фиасол давно кончился".
Пытаюсь приподняться, чтобы высвободить затекшую руку. Но сил не
хватает даже на это. Двигательные механизмы скафандра вышли из строя.
Система регенерации основательно повреждена. Хорошо, что остался цел
запасной ранец. А что продолжает работать в моем организме?
Левую ногу сводит от резкой боли, а вот правая онемела и, возможно,
превратилась в ненужный придаток, подобно отмершей ветке или сухому корню.
Пальцами рук могу шевелить, но согнуть руки в локтях не удается. Однако
больше всего меня пугает онемение, подымающееся от правой ноги. Оно уже
схватило обручем поясницу, и начинает каменеть позвоночник. Все, что могло
мне помочь, осталось в корабле. Вот он - высится бесполезной громадой в
нескольких шагах.
Как мне удалось выбраться из него?
Помню только обрывки происшедшего. Пульт начал надвигаться на меня,
угрожающе сверкая зелеными и красными глазами индикаторов. Красных
становилось все больше, пока они не слились в сплошную полосу.
Одновременно нарастал гул в ушах, вибрируя, поднимаясь от низкого
утробного гудения до тончайшего визга. Затем прозвучали оглушительные
щелчки.
Больше ничего не слышал. Готов утверждать, что после этого потерял
сознание, и оно вернулось ко мне только сейчас. Но в таком случае как же я
отстегнул ремни и вылез из амортизационного кресла? Как выбрался в коридор
и прошел мимо четырех кают и склада к шлюзовой камере?..
Мысли путаются. Никак не могу выяснить, произошла ли катастрофа на
самом деле, или мне только показалось. Голова кружится. Тошнит. Понимаю -
сотрясение мозга. Но вспомнить надо. Напрягаю память. Начинает бешено
пульсировать жилка на виске. Кажется, еще одно усилие - и голова лопнет.
Передо мной - громада корабля, такая же беспомощная, как я. Нет,
пожалуй, еще беспомощней. Выходит, мне не кажется - авария была!
Медленно всплывает в памяти синюшно-белое лицо Роланда, его изогнутое
туловище, стянутое ремнями кресла. Голова почти касается пола. С нее
падают вязкие красные капли...
Помню чей-то стон, хрипенье. Это - Борис, с которым вместе кончали
училище в Харькове. Я потянулся к нему, но неодолимая сила отбросила меня
в сторону, швырнула на пластиковую перегородку, вдавила в нее. Лопалась
пластмасса, металл закручивало спиралями, как бумажные ленты. Хрустели
кости, и я понимал, что это мои собственные. Как сказал бы Борис, других у
меня не будет. Но и тогда - помню отчетливо - я успел подумать и
порадоваться, что в кресле второго бортинженера нет на этот раз Глеба.
Впервые с тех пор, как он начал летать на "Омеге", он не был со мной в
одном экипаже. Это мое самое большое утешение.
А Борис? Он был верным другом. Другого такого у меня не будет...
Почему я думаю о нем в прошедшем времени?
И опять вместе со сладко-тошнотворным туманом, окутывающим мозг,
возвращается бессмысленная надежда на то, что происшедшее, непоправимое,
мне только почудилось. Я чувствую, как губы складываются в дурацкую
усмешку. И только громада корабля высится непререкаемой реальностью. Если,
конечно, глаза не лгут...
Мне становится по-настоящему страшно за свой рассудок. Дошло до того,
что я перестал доверять собственному зрению. А светофильтр





Содержание раздела