Рубина Дина - Концерт По Путевке 'общества Книголюбов'
Дина Рубина
Концерт по путевке "общества книголюбов"
В юности меня пригрела слава. Точнее сказать - огрела. Окатила ливнем
всегородской известности, заливаясь за шиворот, забиваясь в уши и (если уж
доводить образ до конца) слегка подмочив мозги, в ту пору и без того
пребывавшие в довольно скорбном состоянии.
Началось с того, что, учась в девятом классе музыкальной школы при
консерватории, я послала в популярный московский журнал один из многих своих
рассказов, которые строчила подпольно, кажется, с ясельного возраста. Что
мною двигало? Наивная провинциальная наглость.
В рассказике, довольно смешном, фигурировали некоторые наши учителя,
под своими почти именами и со своими физиономиями, воссозданными мною с
антропологической точностью. Но самым смешным было то, что рассказ
напечатали.
Общественность содрогнулась. Из шестнадцатилетней балбески, хронически
не успевающей по точным предметам, я разом превратилась в облеченного пером
обличителя нравов. Я послала второй рассказ - его напечатали! Послала третий
- напечатали! А выпороть и усадить меня за алгебру было совершенно некому,
потому что на родителей вид моей шкодливой физиономии на страницах
центральной печати действовал парализующе.
(Теперь я понимаю, что это было не что иное, как коварство судьбы,
заманившей меня в литературные сети, в которых я так и барахтаюсь до сих
пор. Со временем я даже разучилась играть на фортепиано, потому что все
консерваторские годы писала рассказы, а к экзаменам учила только партию
правой руки, так как с правой руки сидит комиссия.)
С первого курса консерватории начался довольно тяжелый период в моей
жизни. На меня наложила тяжкую лапу одна гангстерская организация под
скромным названием "Общество книголюбов". Там решили выполнить на моей
лучезарной юности много лет горящий план по ПТУ. С кровожадной радостью меня
бросили в пасть юного читателя, который если что и читает с интересом, так
только трехэтажный стих на стенах подъездов. Но сначала я всерьез полагала,
что призвана сеять в этих сквернословящих цветах жизни разумное, доброе,
вечное.
Ради справедливости стоит отметить, что мне и на заводах приходилось
выступать. И сейчас страшно вспомнить, сколько раз я отнимала у трудящихся
их обеденный перерыв, который государство, между прочим, гарантирует им в
трудовом законодательстве.
Но когда на очередной встрече с учащимися очередного ПТУ мне
посоветовали из зала кончать трепаться, а лучше прошвырнуться на сквер
вместе выпить пивка, я прозрела. Я поняла, что моя общегородская известность
грозит перерасти во всенародную славу. И решила немедленно прекратить это
безобразие.
Полгода я не отвечала на телефонные звонки и вообще всячески бегала от
книголюбов, как бегает злостный неплательщик алиментов от своего личного,
законного цветка жизни. Но однажды осенью меня застукали по телефону. Кротко
и очень вежливо попросили выступить перед молодой аудиторией. Я осведомилась
- не ПТУ ли это? Меня торопливо уверили - нет-нет, не ПТУ.
- А кто это?
- Молодая, пытливая аудитория.
- А где это? - спросила я.
И опять как-то подозрительно суетливо меня уверили: нет, не далеко, и
машина будет. Гарантируют доставку в оба конца. Я помялась, похныкала еще,
ссылаясь на крайнюю занятость, что было вопиющей ложью, и наконец
согласилась...
...В назначенный час я слонялась у подъезда "Общества книголюбов",
ожидая обещанный транспорт. В сумке, перекинутой за спину, лежал мой
творческий багаж - три столичных журнала с моими расск
